Макс успела услышать многое, чтобы понять, что произошло нечто неординарное. Она уже хотела что-то сказать, но ее взгляд остановился на Рене, которую она не видела больше месяца, и слова замерли у нее на языке. Наконец, она проговорила:
- Сюрприз, сюрприз. Сколько?
Рене, прищурившись, посмотрела на подругу:
- Что сколько?
- Да не валяй дурака. На каком ты месяце?
- Так заметно?
- Конечно.
- Тринадцать недель, четвертый месяц. Всего-то. И уже все видят, вот зараза.
- Это потому что ты такая тощая и майка в обтягон. Так-так-так. Ай да Ромингер. Его работа?
- Чья же еще. Макс, ты пообещаешь мне, что ни слова ему не скажешь!
- Это с какого перепуга? Назови хоть одну причину.
- Сто причин. Потому что я тебя прошу этого не делать. Потому что он меня бросил. Потому что его это не касается. Ребенок мой, а не его. Потому что нам с малышом даром не нужна его благотворительность и женитьба из чувства долга. Потому что он меня не любит. Потому что если ты проболтаешься, я тебя придушу. Еще или хватит?
Макс уселась на подоконник, разглядывая Рене, как какое-то восьмое чудо света. Помолчала. Потом сказала с чувством:
- Ну, мать, ты даешь! Обычно девчонки в твоей ситуации или бегут на аборт, или используют залет, чтобы женить парня на себе.
- Потому что они или стервы, или слабые, трусливые мыши! - выдала Рене выстраданный тезис. Потом тихо добавила: - Или не любят по-настоящему.
- Ну-ну. Ты-то у нас как раз добрая, сильная и храбрая, Брюс Уиллис в юбке... хотя я почему-то тебя в юбке ни разу и не видела.
- Обещай! - настойчиво сказала Рене, и Макс сдалась:
- Ну обещаю, обещаю. Так, а что там такое случилось? По радио что сказали? Что там твой любимый отмочил - под лавину попал?
- Типа того. Сказали, что он в больнице. А Ноэль погиб...
- Ноэль Пелтьер? Кошмар...
- Макс, очень прошу тебя, позвони кому-нибудь, ну хотя бы Регерсу, он должен знать, что с ним, почему в больнице.
- А сама что же? Ты же у нас никак не трусливая слабая мышь?
- Нет. Но я не хочу, чтобы кто-то знал, что я продолжаю интересоваться им.
- Ой, ой, какие нежности, скажите пожалуйста. Ладно уж, тащи телефон.
Рене дала ей трубку радиотелефона. Макс набрала номер:
- Корал? Привет. Как дела?.. Как Эмма?.. Ага. Молодцы. А Герхардт далеко?.. Уехал? Куда?.. Ага, понимаю. Ты не знаешь, что там такое? Что с Отто? Он позвонит тебе, не говорил? Давай, если позвонит, спроси его обо всем, я перезвоню через пару часов. Хорошо? Ну давай, пока, поцелуй дочку.
Она отключила связь:
- Ну, хорошо я тебя прикрыла? Я не попросила ее позвонить сюда. Цени мой такт. Регерс уехал в Вербье, в больницу. Она не знает больше ничего. А теперь послушай меня внимательно. Я насмотрелась на твоего Ромингера за последние полтора месяца, с тех пор, как вы расстались. Он любит тебя.
- Да ну? Это он именно поэтому меня бросил?
- Ну... да, именно поэтому. Струсил.
- Да я даже слушать не хочу эту чушь!!!
- Помолчи. Я его таким еще не видела. Он просто места себе не находит. То напивается, то дерется черт знает с кем, то на байке гоняет, вот на фрирайд поперся, да так, что чуть себе шею не свернул, и... Рене, ну я знаю его много лет. Я тебе точно говорю. Он страдает без тебя. Он просто боится себе в этом признаться.