- Нет. Я поеду домой, - решительно сказала она.
Лео обнял ее:
- Я тебя отвезу. Ладно?
В эту секунду вошел Юбер и удивленно воззрился на них. Рене спокойно отошла к своему столу и сказала сдержанно:
- Давайте займемся там письмом, Лео, пока у вас есть свободная минутка.
- Хорошо. - Лео не зря говорил, что знает транспортное законодательство как свои пять пальцев - он просто взял письмо Лукаса и быстро набросал на полях номера статей и краткие названия конвенций. Рене осталось только проставить ссылки в переводе и проверить точность текста.
Только когда Лео вернулся к себе в кабинет, он вдруг сообразил, что не знает самого главного. Реакцию Ромингера на беременность бывшей любовницы. Отто все же не был похож на человека, способного бросить собственного ребенка. А Рене - это личность, как не крути, неординарная. В ней очень много гордости и какой-то дерзости, она, скорее всего, не из тех, кто будет бегать за парнем. Даже если он - такая звезда, как Отто Ромингер. Надо как-то попытаться выяснить этот момент. Но он не мог ни о чем думать, кроме нее. Ему просто не терпелось снова заняться с ней любовью. Головокружительное ощущение - спать с девушкой вроде Рене. Этот премиум, дерзость и гордость, смесь прохладной отчужденности и природной живости и страстности. И еще более сногсшибательно знать, с кем она была раньше. Если бы это был кто-то другой - Лео, скорее всего, было бы наплевать на это. Но то, что его предшественником был Ромми, просто будоражило. Он никак не мог сосредоточиться на делах. К счастью, с переговоров с клиентом вернулся Алекс Вюртли, началось обсуждение результатов и спор об изменении условий договора, и это помогло Лео на время забыть о Рене. А там уже и время подошло к шести вечера. Лео позвонил ей и договорился, что будет ждать ее в своей машине.
Отто покинул больницу почти сразу после пресс-конференции, подписав отказ от продолжения обследования. Ему говорили об очень плохой кардиограмме и всяких прочих страстях, но он себя чувствовал нормально, и ему нужно было сделать кучу дел перед началом тренировок в Валь Гардене.
Он звонил из больницы родителям Ноэля, говорил с его отцом. Старший Пелтьер был убит горем, сказал Отто обязательно приехать и остаться на похороны. Отто обещал - сейчас он направлялся к французской границе.
Дело ему, конечно, предстояло тяжелое, особенно в свете того, что многие обвиняли его в смерти Ноэля. Он сам тоже себя обвинял - не стоило вестись на подначки друга, а надо было настоять на том, чтобы вернуться в Вербье и хотя бы поискать гида. Но он не сделал ничего подобного, и теперь он был жив, а Ноэль мертв. Конечно, Отто виноват, кто же еще? Но не поехать на похороны лучшего друга он тоже не мог.
Руль тяжело поворачивался под израненными, опухшими пальцами, и только когда Отто выбрался из Вербье с его узкими улочками, а потом проехал серпантины, и необходимость так много маневрировать отпала, стало чуть легче. Он слушал радио. Сегодняшнюю пресс-конференцию он организовал сам с одной-единственной целью - подготовить себе почву для выхода на старт чемпионата. И теперь ему нужно было услышать реакцию на свое заявление о намерении стартовать. Еще вчера он ни на секунду не верил, что Брум всерьез болтал об исключении его из сборной и бессрочной дисквалификации - для Старого это было бы попросту профессиональным самоубийством. Но Регерс сказал Отто (а точнее, конечно же, проорал), что Брум на сей раз настроен очень решительно и намерен собрать тренерский совет, на котором будет требовать принятия какой-то, твою мать, резолюции. Значит, выбора у Отто не осталось - пришла пора действовать. Расчет был элементарно простой, надо полагать, все вполне догадались, что к чему. Но результат должен был быть стопроцентный: после того, как Отто заявил во всеуслышание, что готов выйти на ЧМ, думается, никто не рискнет пойти на такую дикую меру, как отстранение лидера сборной страны от старта на важнейшем событии года. Если Брум попытается настаивать, вероятнее всего, его вынудят подать в отставку. Как минимум, те, на чьи деньги существует ФГС - спонсоры. Если они будут продолжать верить, что Ромингер не вышел на старт из-за проблем со здоровьем, им придется смириться. Но если они узнают, что он готов соревноваться и вообще рвется в бой, а Брум его отстранил от соревнований - Старому просто хана. Вот они и узнали, и Отто полагал, что и дальше все пройдет именно так, как нужно.
Ну и, разумеется, журналисты и аналитики, не говоря уже о болельщиках, расценивали происходящее как он и рассчитывал. Самого Отто выставляли настоящим удальцом-храбрецом, который готов чуть не с больничной койки выходить на старт и выигрывать, а злой, вредный, ужасный Брум ставит ему палки в колеса, пытается отстранить от чемпионата. Мужики, ну как же так? Почему председатель ФГС старается сделать все, чтобы страна осталась без медалей? Так ли уж он умен, как мы считали? А не сидит ли он на ставке у... И так далее, и тому подобное. И это было только начало - можно представить, какая истерика охватит масс-медиа к вечеру сегодня.