Клоэ не могла не понимать, что Отто воспринимает ее просто как очередное удобство, и она для него ничего не значит, но... пусть сейчас Отто недооценивает ее, она найдет способ привязать его к себе. И, о Боже, как же с ним здорово в кровати. Ей не пришлось сильно стараться, чтобы убедить его, что она рядом с ним только ради секса. Во-первых, он и вправду был очень хорош, и ей не пришлось даже врать, а во-вторых, какой мужик откажется поверить женщине, которая клянется, что он такой жеребец и она с ума сходит по его молодцу. Даже лучшие из них тщеславны. А уж что касается Отто, которого захвалили за последнее время! Она совсем не отказалась бы женить его на себе. Теперь, когда он не только невероятно красивый мужик и отличный трахаль, а еще и миллионер, он стал особенно завидной добычей. Не говоря уже о том, что она любит его. Она найдет способ вернуть его доверие, а там и завоевать его любовь. Он умен, и с ним надо продвигаться аккуратно и без резких движений (она не сомневалась, что он уже разгадал ее маневр с Лорой) но она тоже не дура. У нее все получится.
Рене каждый день ходила обедать с Кристиной, и к ним часто присоединялись Лили, секретарь фирмы, продающей оборудование для автосервисов, и Регула, диджей маленькой частной радиостанции, передающей диско и поп-музыку. Лили искала работу модели, а сейчас, в ожидании своего великого шанса, коротала дни на ресепшене дилера «Бош». Она действительно была сказочно красива, этого нельзя было не признать. Регула (вообще-то она терпеть не могла свое имя и просила называть ее Регги) была у них в компании самой стильной и самой старшей - ей было уже 24 года. За обедом они обсуждали иногда моду, тряпки, косметику и магазины, иногда коллег, иногда работу, кино, музыку, спорт, а иногда - знаменитостей. Разумеется, своим вниманием они не обошли Отто Ромингера. В последнее время в стране только о нем и говорили. Для швейцарцев звезды горнолыжники - просто предмет национальной гордости. А Отто интересовал девушек из бизнес-центра в Альтштадте даже больше каких-то там гипотетических рок- и кинозвезд. Ведь он жил с ними в одном городе, был близок по возрасту, вполне мог быть чьим-то одноклассником или приятелем. Он ходил с ними по одним и тем же улицам, дышал тем же воздухом, смотрел те же программы по телику, он был свой. К тому же, он так красив. Красивее, чем даже любая кинозвезда. Девушки обсуждали иногда, а каково бы оно было - переспать с любимцем всей страны? Крис полагала, что, если у кого-то из них и есть шанс испытать это невообразимое счастье, так только у Лили - доподлинно известно, что Ромми имеет дело только с самыми красивыми девушками. Рене молчала в тряпочку, хотя иногда ей и хотелось заорать: «Я спала с ним, черт побери! Я была его женщиной почти месяц! И сейчас я ношу его ребенка!» Девушки перемывали косточки Ромми куда чаще, чем Рене того хотелось бы. Они гадали, какой он любовник, большой ли у него размер мужского достоинства, сколько раз он может за ночь. Им было, конечно же, невдомек, что одна из них - самая молодая и самая тихая - если бы захотела, могла бы их просветить на этот счет и дать самую всеобъемлющую и исчерпывающую информацию из самых первых рук. Они без конца обсуждали, какие у него красивые глаза, какая чудесная улыбка, какая потрясающая сила и пластика и классное тело. Иногда их болтовня забавляла Рене, иногда по-настоящему бесила. А иногда пробуждала воспоминания. Ее тело еще помнило ощущение его тела. Его стальные мускулы под смуглой кожей, густые волосы, сильные, большие руки, горячие губы... Они гадали, какой он любовник, она знала точно - самый лучший. Всегда разный. Иногда - дикий и неистовый, иногда - нежный и ласковый, но всегда страстный, неутомимый, мощный. Рене помнила, как Отто целовал ее, какое счастье и защищенность она находила в его объятиях, помнила, как он овладевал ею, и какую страсть они умели пробудить друг в друге. Наверное, не каждая женщина представляет себе, каково это - разбудить желание в таком сильном, властном, независимом мужчине. И что ощущаешь, когда он весь твой, когда он дрожит от неистового, неуемного желания, стонет от блаженства, а когда все кончено - вот он весь, совсем ручной и неопасный. Господи, эти воспоминания сводили ее с ума, она так хотела его. В ней просыпалось абсолютно неуместное и ненужное сейчас желание, которое некому было удовлетворить. Отто бросил ее, и теперь какая-нибудь другая женщина кричит от наслаждения в его объятиях. Рене ерзала в кресле и злилась на девиц за то, что они заводят подобные разговоры, а на себя - за то, что слушает и терпит.
Они, слава Богу, не обращали на нее ни малейшего внимания, занятые пусканием слюней. Наконец, она вскочила:
- Спасибо, у меня много работы. Я пойду.
Она вылетела из кафе и бросилась к лифту.
- Привет, Рене.
Лифт открылся, и перед ней возник Лео Бренер.
- Ой... П-привет, Лео. Обедать?
- Да. Вы уже?
- Да. Только что.
- Может, завтра пообедаем вместе?
- Я... обедаю с девочками. Извините.
Она вовсе не хотела грубить, но что она могла сказать? Если бы она пообедала с ним, девицы прицепились бы к ней как банный лист, пристали бы с расспросами, и вообще все бы об этом знали. Она так не любила. Но Лео оказался понятливым человеком:
- Тогда как насчет ужина?
Рене ответила напряженно:
- У меня сегодня вождение...
- Может, завтра?
- Нет, завтра пятница... Я задержусь на работе.
- Ладно, - улыбнулся Лео. - Что-нибудь придумаем.