- Твой папашка велик и крут, кто бы спорил, - сообщила Рене, оглаживая свой кругленький шестнадцатинедельный животик и вертясь перед зеркалом в самом настоящем беременном джинсовом комбинезоне. На груди у этого комбинезона был карман, из которого выглядывал забавный вышитый мишка. - Но и мамка твоя тоже, зайка моя, не в дровах себя нашла. Вот это ты видела?
Рене покрутила перед своим носом новехонькие права - она, Рене Мишель Браун, получила права категории В, чуть ли не единственная чуть ли не за всю историю этих курсов, с первого раза! Вот так-то!
За последние две недели Рене приобрела привычку все время разговаривать с дочкой, не скупясь при этом на ласковые прозвища и нежности - моя красавица, малышенька, заинька, звездочка. Живот у нее как-то вырос в одночасье - только что ее еще прятали свободные вещи, а вдруг перестали, и она стала настолько очевидно беременной, что ей начали уступать места в трамваях, в университете на семинарах стали откровенно завышать оценки, ну и в получении прав с первого раза это могло сыграть свою роль, а на работе так просто все онемели.
- Дааа уж, - заключила Крис. - Тайное всегда становится явным. Уж мне-то могла бы и пораньше сказать! Чей хотя бы?
- Мой, - кратко ответила Рене.
Юбер, осознав, что отныне делит офисное пространство с беременной женщиной, тут же уступил ей приоритетное право распоряжаться радиоприемником. Дэвид поинтересовался ее планами на ближайший год - когда в отпуск (в Париж, в апреле!), когда рожать (в августе) и сколько сидеть дома с ребенком (об этом она еще не думала и ответ не дала).
Лео при встречах, которые становились уже только случайными, смотрел на нее грустными, страдающими глазами, но больше не делал попытки заговорить с ней. Рене тоже держалась на дистанции и ругала себя за то, что причинила такую боль хорошему человеку. Оба смотрели чемпионат - каждый у себя дома. Лео продолжал против воли болеть за своего соперника, глядя на него со смешанным чувством горечи, зависти и даже некоторого превосходства (ведь он знал то, чего не знал Ромингер!). А Рене по-прежнему иногда таяла от любви и гордости, иногда злилась и ревновала. Иногда думала, будет ли ее дочка похожа на Отто? Будет ли она брюнеткой, как мама, или светленькой, как папа?
Из школьного курса биологии и основ генетики Рене помнила, что темные волосы - доминантный признак, а светлые - рецессивный, так что шансов родить светловолосую малышку было очень мало. Но опять таки розовое платье больше пойдет темноволосой красавице. Для белокурого ангелочка нужно было бы, наверное, выбрать голубое платьице.
Рене накупила себе всяких красивых одежек для беременных - и деловых, и повседневных, и даже вечернее платье, хотя понятия не имела, куда она будет его надевать. Больше никакой промежуточной возни с мужиками, даже никаких ужинов в ресторанах и дискотек. Но платье все-таки заняло свое место в ее шкафу. Оно было темно-красное, с открытыми руками и плечами и глубоким декольте, завышенная талия и короткая пышная юбка еще слегка маскировали живот. Платье жило какой-то собственной жизнью и будто бы обладало собственной волей - Рене мало того, что купила его, хотя и особо не собиралась, но еще и подобрала к нему безобразно дорогие туфельки на шпильках от Касадеи и сумочку Прада с еще более свинским ценником. Собственная расточительность повергла ее в шок - эти три крайне полезных приобретения стоили почти как ее зарплата за месяц. Ну и ладно, утешила она себя. Я возьму это все с собой в Париж. Пусть я там буду одна, зато красивая. И потом, какая одна? Нас двое. Я и мое солнышко, моя Даниэль. Или Фабьенн.
В дверь жизнерадостно стукнули, в ее спальню вломился Артур:
- Ну что - долго будем с тряпками возиться? Поехали уже делом заниматься.
Сегодня они планировали присмотреть ей машину. Брат вызвался помочь ей с выбором, она хотела ехать сразу после трансляции гигантского слалома, но Артур только сейчас вернулся из университетской библиотеки.
- Не поздно? - усомнилась Рене.
- С чего бы? Три часа дня. И оденься, будь добра, так, чтобы пузень заметен был. Торговаться будем.
Это было запросто. Она надела светло-серое платье-свитер до середины бедра, темно-серые лосины, черные ботинки на тракторной подошве и бледно-малиновую замшевую короткую куртку. Все вместе было стильно, весьма дорого на вид, и очень сильно подчеркивало ее положение.
Братец просто загонял ее, домой они вернулись в десятом часу вечера. Зато Рене стала счастливой обладательницей двухгодовалой голубой тойоты-короллы (в цвет глаз, сказал продавец). Артур настоял на покупке именно этой машины, они поехали в сервис и провели полную диагностику, убедились, что машина в отличном состоянии, но все равно хорошо поторговались и довольно-таки изрядно сбили цену.