Отто задумчиво прошел к окну, постоял, глядя на стоянку перед клиникой. Это была огромная клиника, тут было кардиологическое отделение, в котором он сейчас маялся, и еще куча всяких других. И даже воскресенье тут не было поводом для отдыха - жизнь кипела. Люди приезжали и уезжали, врачи работали, вон скорая проехала с мигалкой и завернула за угол - в приемное отделение.
Отто случайно обратил внимание, как шарахнулась от этой скорой маленькая голубая тойота-королла, которая как раз заезжала на стоянку. Водитель, видимо, за рулем был недавно - ехал медленно и слишком тщательно. Вот начал парковаться - примерился к одному месту - не понравилось, видимо, узко, потом к другому - неудобно заезжать. В результате нашел себе местечко довольно далеко от входа, но вполне комфортное, широкое, куда могла бы заехать машина и побольше, и начал вползать туда задом, медленно и напряженно.
В дверь постучали, и Отто отвернулся от окна - пришел профессор Вейе, дать своему молодому и именитому пациенту последние напутствия.
Рене вытерла вспотевшие ладони о свой беременный комбинезон и снова вцепилась в руль. Ей удалось найти большое и удобное место для парковки, и это было хорошо, так как она и Фабьенн занимали слишком много места, и ей надо было открывать дверь машины широко, чтобы комфортно выйти. Двадцать одна неделя, шутка ли? Почти пять месяцев! Но она так сильно нервничала, что уже 2 раза заглохла, паркуясь. И еще скорая ее напугала. А времени у нее мало - ей было назначено на час дня. Очередной большой ультразвук, все у того же профессора Форнези.
Доктор Эльке вела ее беременность и полагала, что все идет превосходно, у Рене не было анемии и отеков, малыш набирал вес как положено, был в меру активен. Но на плановое ультразвуковое обследование Рене все равно была отправлена снова к профессору Форнези, о чем ничуть не жалела - в прошлый раз он так хорошо ее принял, все объяснил и рассказал... и в этот раз, наверное, расскажет, и все будет хорошо... но она все равно очень, очень сильно нервничала.
Малышка пихнулась у нее в животе, и Рене привычно ласково похлопала ее:
- Эй, Фаби, проснулась? Мы пойдем сейчас на тебя посмотрим, как ты там поживаешь.
Фабьенн еще чуть-чуть повозилась, и Рене улыбнулась. Малышка с каждым днем набирала вес и силу, и мать всегда чувствовала, когда ее сокровище спит, а когда - бодрствует. Сейчас она явно проснулась и хотела поиграть. Рене потрепала животик:
- Привет! Привет, мелюзга! А чья это ножка?
Что-то под ее рукой дернулось - может та самая ножка, шлеп! Мама рассмеялась:
- Фаби, ты - моя сладкая, мелкая хулиганка!
Она уже месяц назад решила, что назовет дочку Фабьенн. Красивое имя. И подчеркивает ее женевские корни. Фабьенн Браун. Пора доктору полюбоваться на красавицу Фабьенн Браун и рассказать, сколько у нее рост и вес... и все ли с ней в порядке.
- В общем, я не вижу причин, почему вам не вести дальше ваш обычный образ жизни. Спортивные нагрузки в общем вам не противопоказаны, с условием, конечно, что вы будете контролировать...
И далее, и далее. Отто слушал, кивал. Контролировать - никаких проблем. Мерить давление итак приходится перед каждым стартом. Когда оно 80:50, как было перед тем слаломом, надо немедленно вызывать врача и сидеть столбиком, а лучше лежать тушкой в ожидании, пока врач явится. Кофе Вам лучше не злоупотреблять. Курите? Бросайте... Отто собирался бросить курить когда-нибудь. Но не сейчас. Попозже - когда все наладится. Когда он закончит учиться, когда купит дом, когда совсем-совсем перестанет думать о Рене. Ну и от игры на бирже тоже много нервотрепки. Отто много выигрывал, но и очень много рисковал, по сути всегда шел на грани фола. Да, у него бывали огромные выигрыши, но и чудовищные потери, хотя общий баланс был великолепный. Почти +200%. Но начинать каждый новый день с биржевой сводки, пары чашек ужасающе крепкого кофе и трех-четырех сигарет за этим делом натощак - не лучший вариант для чемпиона мира по горным лыжам. Начинал он стабильнее - наверное, он просто немного зарвался и обнаглел.
- Как себя чувствуете? - спросил профессор Форнези, когда Рене улеглась перед ним на кушетку. В кабинете было довольно темно, экран слегка светился, отражаясь в очках доктора. Рене было очень страшно. Он намазал ее живот каким-то гелем и начал водить по нему чем-то, похожим на плоскую воронку. Рене затаив дыхание следила за его манипуляциями. Вправо, влево, вверх, вниз. Лицо сосредоточенное и мрачное - он увидел какую-то проблему? Что с Фабьенн? Рене вцепилась в свой комбинезон, спущенный до бедер. Посмотрела на свой живот, по которому елозил датчик - Боже, какая она стала огромная. Почему он молчит? Глаз не видно за бликующими очками. Как страшно.