- Профессор? - наконец выдавила она. - Что-то не так?
- Нет. Минутку, я вам расскажу.
Она совсем зашлась от страха. Нет - это что-то не так? Или все хорошо? Господи Боже... Видимо, она как-то показала свою панику, потому что профессор пробубнил:
- Все хорошо, минуточку подождите...
Она чуть не завизжала от радости.
Наконец, он отвернулся от экрана и посмотрел на молодую женщину:
- У нас все отлично. Малыш развит по возрасту, никаких проблем я не вижу. Зрелость и расположение плаценты в норме, рост и вес тоже, пуповина в норме. Почти половину килограмма уже весит. Не спит сейчас, радуется, общается. Вам хотелось бы узнать пол?
Рене встрепенулась (с начала слов профессора она пребывала в блаженстве от того, что «у нас все отлично»)
- Почему? Ну, то есть, да, то есть я уже...
- У вас мальчик.
- Мальчик? - пораженно спросила она. - Да быть не может! Я...
- Точно, точно, - сказал профессор и усмехнулся: - Довольно-таки... э... отчетливые причиндалы у вашего молодца.
Рене потрясенно уставилась на врача:
- Вы... уверены?
- Обычно на этом сроке пол уже можно определить с довольно высокой долей вероятности. Но вам, мамочка, я скажу, что уверен на 100%. Вы рады?
Рада? Да она мечтала о мальчике! Она расплылась в улыбке. Не Фабьенн. Жаль. Но кто тогда?
Отто. Как его папа. Мой мальчик. Она почувствовала, что ее сын слегка толкнулся - может, перевернулся.
- Он охотно сотрудничает, - сказал профессор. - Но я уже посмотрел все, одевайтесь, я заполню отчет.
Рене села на кушетке, начала стирать салфетками гель со своего животика-колобка. Она была совершенно потрясена. У нее мальчик. Сын. Продолжение его отца, которого она так сильно, так страстно любила.
- Ну вот, в принципе, все, что я хотел бы вам сказать, - сообщил профессор Вейе. - Вы молоды, очень сильны и вполне здоровы, у вас впереди великолепная, блестящая спортивная карьера, но вам следует все-таки следить за собой. Какое-то время назад вы подверглись очень серьезной перегрузке и стрессу, все это на фоне удушья и переохлаждения, а потом снова большие нагрузки, тренировки, чемпионат, перенапряжение - и ваше сердце не выдержало. Вы, конечно, почти что сверхчеловек, но не настолько же. Берегите себя, ведь вы - достояние нации.
Отто чуть улыбнулся - он-то привык о себе думать как о вполне настоящем сверхчеловеке - это ему на протяжении нескольких месяцев втолковывали все, кому не лень. Хотя отлично знал, что это неправда, и что он - самый обычный смертный, просто привык не давать себе слабину. А достояние нации - ну да, не без этого. Он встал, взял спортивную сумку со своими вещами. Профессор вместе с ним вышел в коридор, около лифта они обменялись рукопожатием и распрощались. Двери лифта раскрылись, Отто нажал на единицу.
Рене вызвала лифт. Кабинет УЗИ был на третьем этаже, вполне можно было бы дойти пешком по лестнице, но она в последнее время стала бояться лестниц - она стала такая большая и даже неуклюжая, будто бы немного в каком-то непривычном теле. Лифт ехал вниз с седьмого этажа. Пятый, четвертый...
- Фрау Браун! - Она обернулась.
Профессор Форнези шел по коридору.
- Вы забыли протокол исследования. И вот вам еще фотографии вашего красавца.
- Ой, да, спасибо, - Рене заторопилась к нему навстречу. Лифт раскрылся у нее за спиной. - Как это я забыла, наверное, растерялась. Я-то думала, что у меня девочка.
- Ну, вас не сильно расстроило, что вы ошибались?
Рене улыбнулась:
- Мне кажется, я одинаково сильно хотела и девочку, и мальчика. Нет, я не расстроилась.
Лифт остановился на третьем этаже, и Отто нетерпеливо посмотрел на дверь. Никто не вошел, и в коридоре никого видно не было, и он просто нажал на кнопку с цифрой 1.
- Не могли подождать, - себе под нос пробурчала Рене, снова вызывая лифт. Впрочем, это все - такая ерунда! Она разгладила распечатку на термобумаге. Ничего не понятно. Малыш подрос, и такой картинки, какая была в 12 недель, уже, конечно, нет - вот головка и ручка перед личиком (видимо, опять пальчик сосем!), а больше ничего и не влезло. Почти ничего не видно. Чудо мое, подумала Рене. Мой Отто. Этот - мой.
На улице было солнечно, тепло, в городе снег уже давно растаял, и только горы вдали привычно сияли белизной. Рене была так счастлива, что хотела закружиться прямо тут, на стоянке, раскинув руки и запрокинув голову, и, вполне возможно, так бы и сделала, не боялась бы оступиться и упасть. До машины было идти довольно далеко, но ее это не расстроило. Она с удовольствием пошла бы домой пешком. Надо будет погулять. И Артура вытащить, чтоб составил ей компанию, а то зарылся в свои учебники, закис совсем. Она пропустила чей-то шикарный серебристый порш, который ехал к выезду по дороге, через которую ей надо было перейти, прошла к своей машине. У меня будет сын. Это судьба, - почему-то подумала Рене. Ей хотелось рассказать всему миру, что у нее будет мальчик. Примерно как месяц назад она рассказывала всем, что ждет девочку. И до чего жизнь хороша! В круглом пузе возится сынок, через 2 недели она поедет в Париж, и у Отто (взрослого, отца ее ребенка) все хорошо. Она слышала в новостях на Евроспорте, что он выходит из больницы и что ФГС 31-го марта устраивает большой банкет в честь его 22-летия и всех его невероятных успехов в этом сезоне. Не пора ли по-настоящему отпустить его? - подумала вдруг она. Он дал ей больше, чем сам намеревался, ведь он вовсе не хотел, чтобы она забеременела. Он - не для нее. Он сделал ей прекрасный подарок - сына - и закономерно ушел из ее маленькой жизни в свою - блестящую и огромную. Прощай, Отто, подумала она, глядя вдоль дороги, по которой уезжал чей-то порш. Прощай, мой любимый. Спасибо тебе и будь счастлив.