Тибор последовал за «рекой» обратно в барак. Вернулись его друзья. Он разглядывал их лица в надежде увидеть улыбку или намек на нее; хоть что-то, что дало бы ясно понять: худшее позади. Однако по их выражениям решительно нельзя было сказать, что они чувствовали. Впрочем, одного их присутствия было достаточно, чтобы успокоить Тибора.
Снаружи возле бараков собралась толпа – как будто очередь на автобус. Вскоре подъехала тележка, на которой привезли жестяные банки с горячей жидкостью, похожей на смесь кофе и чая. На вкус смесь была горькая, но Тибор выпил – лишь бы согреться.
Прибыли солдаты в униформе, половину пленников увели, остальным сказали вернуться на койки. Несколько минут спустя в барак вошли люди, одетые в рубахи с нашитыми на них зелеными треугольниками men, поделили присутствующих на маленькие группы и приказали всем выйти. Петер и его друзья вышли одними из первых. Довольно скоро в бараке остались несколько детей и староста. Несмотря на пугающую неизвестность происходящего, комната наполнилась спокойствием. Затем с койки сверху свесилась голова ясноглазого мальчугана.
– Венгр? – спросил он.
Тибор кивнул.
– Только появился здесь?
Тибор снова кивнул. Мальчишка ухмыльнулся. Его зубы были почти черными.
– Слыхал про парашюты? – спросил он с грубым смешком.
Тибор уставился на него.
– О, ты такого никогда не видел! – заявил он восторженно.
Его звали Арон. Его отец был врачом, а мать медсестрой; они появились в крепости, когда Арон был еще совсем маленьким, и работали в офицерском госпитале, пока СС не отправили их на фронт помогать раненым солдатам. Арон не видел их уже несколько месяцев, но был уверен, что они вернутся за ним, как только немцы выиграют войну.
Арон спрыгнул на пол и подвел Тибора к нише, где стояла маленькая плита. Староста что-то готовил в горшке.
– Ты пришел с поляками? – спросил староста на ломаном венгерском.
Тибор кивнул.
– Я король поляков, – заявил он гордо. – Раз ты пришел с поляками, мы позаботимся о тебе.
Король отрезал им несколько ломтиков вареного картофеля, затем отогнал их.
Арон сказал, что им лучше выйти на улицу, пока мужчины, которых он называл «капо», не заставили их работать. Тибор был голоден, голова его кружилась, ему сильно хотелось спать, но он побоялся остаться в бараке один и потому пошел за Ароном.
Небо было чистым, и Тибор смог разглядеть охрану, колонны людей, одетых в свободное полосатое шмотье, другие бараки и черный дым, струящийся над крышами. Арон указал ему на утыканный шипами деревянный и проволочный забор, растянувшийся вдоль дальней стороны двора.
– Держись подальше от той штуки, – предупредил он его. – Подойдешь слишком близко, он тебя затащит и прикончит.
Тибор, кажется, не понял.
Арон ухмыльнулся: «Не переживай, этого не случится. Тебя пристрелят даже раньше, чем ты успеешь туда подойти. Но если все-таки успеешь, он доберется до тебя, и ты будешь там висеть, может даже весь день, до тех пор, пока охрана не снимет твой жалкий труп. Так что не переживай».
Он засмеялся и отвел Тибора за угол к маленькому, низенькому зданию с высокой кирпичной трубой. Самый густой и вонючий дым шел из этой трубы.
«Там есть большущая печь, – хихикая, сказал Арон. – Туда тебя отведут, когда все закончится».
Утро уже подошло к середине, и на территории лагеря появилось оживление, сопровождаемое резким шумом. Вдалеке залаяли собаки. В деревянной хибаре пронзительно завизжали металлические пилы. Легкий ветер доносил лязг молотков и кирок.
Двое мужчин в полосатом прошли мимо мальчиков и скорчили им рожи. Это были капо, объяснил Арон: заключенные, которым начальство лагеря приказало присматривать за остальными. У них не было винтовок, как у офицеров СС, зато были тяжелые резиновые дубинки, которыми легко можно было превратить человеческую голову в пюре. Арон утверждал, что видел их в действии, и посоветовал Тибору не злить этих парней. Некоторые были спокойные, но другие были настоящими садистами, готовыми избить до смерти за то, что на них не так смотрят.
Тибор спросил про невыносимый смрад. Арон отвел его к дальнему концу бараков и указал на девятиметровую стену, простиравшуюся так далеко, насколько хватало глаз.
– Это оттуда.
Арон объяснил, что некоторое время назад на площадь привели толпу русских солдат. Тех, кто мог работать, отвели в бараки, остальных – сотни их было! – оставили стоять на площади весь день. Когда стемнело, приехали пожарные машины и начали поливать их ледяной водой. Русские просили о пощаде, но охране было плевать. Пулеметы держали их в строю, пока вся пачка не смерзлась вместе, словно ледяная скульптура. Поскольку всех сразу нельзя было отвезти в печь, их кусками вывезли за ворота и сбросили в мелкую канаву. Когда потеплело, ледяная скульптура растаяла. Затем они начали гнить. Вот откуда шел самый зловонный смрад.