Темнота вокруг пульсировала жизнью. Тени пришли следом. Я не мог вытолкнуть ни звука: реальность продолжала дробиться на части, в которых он зовет меня и не зовет. Где скользит с осыпающейся глиной и умер, сгорел, а звонкий голос - эхо или моя надежда, или принадлежит кому-то иному, слишком похожему, но не моему брату.
Дурацкое чувство. Я не привык даже спустя столько лет.
- Да идем же! Где ты застрял?! - заорал призрак из-под земли. Я рванул за ним, наощупь продираясь сквозь ветви и корни. Скатился по склону с лавиной мелких камней. Левую руку обожгло болью - крапива. Зрение не возвращалось. Брат умолк.
- Где ты?! - наконец рявкнул я.
- Впереди! Двигай по тропинке до поляны, - почти незаметная днем, ночью дорожка переставала существовать. Куда ни ткнешься - сплошь ощетинившиеся шипами заросли. Я зажмурился и выставил руки вперед, прикрывая лицо. По предплечьям прошлись, раздирая кожу, острые плети. Проломился к полянке несколькими широкими шагами. Впереди на секунду оказалась пустота, а потом - теплая спина под мягкой тканью футболки. Резко дернул, разворачивая и с силой сжимая худые плечи:
- Какого хрена?! Что ты вытворяешь?! - он дико улыбался, постепенно проявляясь из мрака. Свет - не оврага, его личный обморочный свет, - еще дрожал в коленях и бухал за ребрами.
- Ничего! Честное слово! Я только потрогал, едва коснулся! - встряхнуть, чтобы клацнул зубами на последнем слове. Янни заткнулся и часто заморгал, скривившись: прикусил язык.
- Потрогал?! Это по-твоему ничего?! Ты спятил?! - плевать, о чем мы вообще говорим, даже смотреть не хочу. Твои чудовища здесь. А в моей голове на повторе застыли огненные пятна, раз за разом разрывающие тебя на куски.
- Да только глянь, ну чего ты... - заныл, пытаясь выкрутиться. Я перехватил за локоть и отодвинул в сторону.
- Стой здесь. Не вздумай рыпаться, - не успев договорить, я потерялся.
Увидел.
- Охренеть, да? - благоговейно прошептал брат.
Да - промолчал я.
Нечто особенное. Не внешне, но... вроде ты всю жизнь искал именно это, и вот нашел наконец, а теперь все изменится к лучшему. И навсегда, конечно, ведь ты - нашел.
Ты - нашелся.
Я тоже должен был коснуться... камня?
Багряного от жара и неправильно, по-закатному алого в мутном лунном сиянии. С кулак величиной, кровавое зарево растеклось на полметра вокруг.
Я подошел ближе и опустился на колени.
- Кто-то говорил, что я спятил, - откомментировал за спиной Янни.
- Заткнись, - автоматически огрызнувшись, я тронул камень кончиками пальцев.
Он оказался чешуйчатым и неожиданно ледяным. По коже пробежала волна озноба. Я одернул руку.
Должно быть иначе - пришедшее из ниоткуда знание пойманной птицей забилось в висках.
- И как? Как? - взволнованно спрашивал Янни. Даже не оборачиваясь, я знал, что он вытянул шею и привстал на цыпочки, желая лучше видеть. - Ты уже? У меня он сразу засветился, нереально просто...
- Никак, - прервал я. Игрушка какая-то на батарейках, или еще что.
Тяжело поднялся, опираясь о влажную землю. Повело в сторону. Засаднили царапины и вдруг разом зачесались комариные укусы. Я оглянулся, внезапно замечая гнилой болотный запах из глубины оврага.
- Да ты что?! Игрушка?! - брат встрепенулся, подскочил, разворачивая меня обратно к обличающей находке. - Ты же сам видел! ... Подожди, скоро засветится, тогда просто поймешь!
Мы поменялись местами: теперь уже он сжимал мои плечи. Я попытался вырваться, но липкая слабость сделала движения вялыми, как во сне. Янни повис неподъемной ношей, и оставалось лишь беспомощно смотреть: внутри камня красное сходится в одной точке, потом снова расползается сложным узором - не для меня. Новая вспышка назревает медленно, лениво, еще можно сбежать, чертов ублюдок, отпусти, я не хочу знать, я и так знаю, пожалуйста, не надо...
Я зажмуриваюсь.
Свет наплывает, разбивается о веки, вытравляясь клеткой кровеносных сосудов. Мир сужается до моего дыхания и брата - вцепился в футболку сзади, прижимается лбом к лопаткам.
Тоже светится, - ощущалось затылком и сердцем. Камень спрашивал. А он отвечал.
Нечестно. А как же я?
Отодрать бы пальцы, горячие даже через ткань, толкнуть в острые кусты, чтобы упал и поранился, чтобы поджал губы по-детски сердито - и вернулся на свое место, снова стал моим младшим братом. Не существом, от которого воздух плавится и мерцает.
Не Янни.
Но я успел лишь поднять руку, когда сомкнулась темнота.
Шепот в шею:
- Ну а теперь? ... - я молчу. Пауза тянется бесконечно долго. Болотная вонь щиплет глаза. Вытираю мокрые ресницы. Понимающе вздыхает. Стряхиваю его руки и поворачиваюсь спиной к затаившемуся камню.
- Так что должно было случиться? - голос звучит ровно. Я не смотрю ему в лицо. Не отвечай, к черту все... но ведь не сдержишься.
Выкручивает низ футболки - точь-в-точь мама мучает фартук:
- Я вроде понял... - бормочет, глядя вниз. - Нет, вспомнил... Ты совсем-совсем ничего не почувствовал?
- Нет, - различаю скольжение в кустах. - Что ты вспомнил?
Поежившись, Янни оглянулся:
- Когда все началось. Тени. Зоопарк, - я вздрагиваю. - Почему ты мне не рассказал?
- Рассказал что? - отступаю прочь по бурой от колдовства земле.
- Ты сразу понял, о чем я. Давай же. Зоопарк.
- И? Несколько зверей сдохло. В новостях писали, подавились едой. Их кормили, когда мы... - подошли к клетке с пумами. Три кирпично-рыжих хищника растаскивали по углам вольера куски мяса. Одна вдруг подняла окровавленную морду и посмотрела ровно на моего трехлетнего брата.
А потом всем телом бросилась на решетку:
- Ты испугался и заплакал. Мы ушли. Ничего тако...
- Я испугался, и пума умерла, - перебил он и откинул волосы со лба. - Все животные рядом умерли. Я убил их. Теперь даже знаю, как! Странно, что людей не тронул, - в надломленном смехе звенит мамин давний страх: что, если кто-нибудь пострадает?
- Но не тронул же, - у него вместо глаз зияют черные провалы, а кожа матово серебрится, будто маску надел. Ночь вытерла загар и россыпь веснушек на щеках, обострила углы - и не только внешние:
- Разве? После тех животных и появились тени! И остались! А теперь из-за меня вы вечно напуганы! Даже Алла, хоть она маленькая и глупая...
- Перестань! - он снова розовеет, лишается объема, а ветви и листья вокруг оплывают алым. Выдыхает:
- Ты тоже боишься меня.
Вспышка.
Чащу заливает багровое пламя. Раскручивается, подхватывает истончившийся силуэт.
- Боишься! И правильно! - брат вскидывает руки - тугой жар бьет в грудь:
- Ты должен держаться от меня подальше!
Мир схлопывается в черноту. А я вдруг понимаю, что на самом деле хотела сказать своим вопросом Алиша: оставь его, иначе...
- Иначе пожалеешь, - горько заканчивает Янни. Несколько бесконечных секунд слепоты кажутся годами. Я должен сказать что-то. Особенное. Важное.
Но когда зрение возвращается, с губ срывается:
- Уже пожалел, - показываю исцарапанные руки и скрипуче смеюсь. - Пойдем отсюда. Наши давно должны были прийти с лимана. Мама наверняка волнуется. Вернемся сюда утром. Вдруг ты еще что-нибудь вспомнишь или поймешь... Эта хрень никуда не денется за ночь, а тащить домой... Пойдем вместе сразу после завтрака, хорошо? - брат невыразительно кивает. - Я серьезно, не ходи один. Позволь мне помочь.
Морщится, словно от боли:
- Ладно, - кривит рот. - Ладно.
Бросив прощальный взгляд на свое сокровище, скользнул между крючковатых веток, не зацепив ни одной. Вязкая тьма схлынула следом.
Я выбирался гораздо дольше и догнал, когда искривленный силуэт оливы уже истерся позади. Янни отмалчивался, хоть напряжение оставило худые плечи и нервные пальцы. Лунная маска прочно приклеилась к его лицу.