- Зачем? - он непонимающе нахмурился. - Зачем нужны маги? В смысле, зачем вы здесь?
Адамон передвинул очки с места на место, сложил дужки, потянулся за ручкой - тоже золоченой. Повертел ее в руках.
- Помимо магов, в мире полно магических существ, зачастую плохо уживающихся с людьми. Почти все, что ты видел в фильмах ужасов или читал в книжках - правда. В большей или меньшей степени, конечно. Целью Университета не является именно борьба с подобными тварями, мы позиционируем себя скорее научной организацией, но, разумеется, если что-либо угрожает людям, наши охотники с этим разберутся.
Я осторожно кивнул. Клянусь, если б он начал болтать о противостоянии сил Света и Тьмы, волшебниках на страже Добра и тому подобное, я бы...
- То есть, вы изучаете магию? - из коридора донесся приглушенный смех. Я обернулся. Похоже, братишка уже нашел компанию.
- Да. И неплохо на этом зарабатываем. Университет - древний орден, и единственное место на Земле, где ведутся исследования природы волшебства. Магия таит в себе массу возможностей. Да ты и сам можешь представить.
Я не мог.
- Что особенного в магах огня? - голоса за дверью стихли. Но, кажется, там по-прежнему толпились люди.
Адамон не отвечал, и я повернулся к нему. Мужчина сложил пальцы шпилем, вдруг отставив предметы на столе в покое. Прищурился:
- Ты все поймешь чуть позже. Университет довольно просто устроен. Твой брат... как его зовут? Нет, не говори. Неважно, - Адамон надел очки обратно, пролистнул бумаги и зачиркал ручкой. - У него будет новое имя. Он останется. То есть, вы уйдете домой и вернетесь к тому, чем вы там обычно занимаетесь, но он будет возвращаться сюда снова и снова, - поднял ладонь, пресекая попытку возразить. Карие глаза смотрели уверенно и чуть насмешливо:
- Снова и снова. Уж поверь мне, я немало повидал. Получит оберег, и твари... или как вы их между собой называете? ...
- Тени...
- ... исчезнут. Мальчишка сразу воспрянет. Поможет пару раз ученым с ритуалами, а в остальное время будет гоняться за монстрами в компании себе подобных. Это решено, ты сам знаешь.
Я проглотил комок в горле. Ради избавления от теней Янни что угодно сделает. Даже доверится вооруженным незнакомцам.
- Если все решено, зачем мы разговариваем? - он улыбнулся в усы.
- Затем, что сегодня я добрый. В другой день я бы стер тебе память, взял бы с мальчишки Клятву Крови и Молчания, и дело с концом. Он бы сразу согласился, - Адамон дернул бровями. Я отвел глаза.
Магия. Для меня - слово с дынным привкусом. Для брата - спасение от тьмы. Конечно, он бы согласился.
Но если нет? Что случилось бы тогда?
- Тебе очень повезло. Сегодня я сентиментален, - повторил он. Хотя в любой момент могу передумать, - осталось несказанным, но отчетливым. - Сегодня, ты можешь стать частью Университета, если захочешь. Поверь мне, даже для пустых, как ты и я, здесь найдутся интересные занятия.
Что-то в его тоне и жестах ускользало от меня. Что-то важное пряталось за стеклами бликующих очков.
А если Янни откажется?
Но он не откажется.
Но если? Они сотрут память нам обоим? Или только мне - о нем. И никто не узнает, куда он пропал, не узнает про их алый Камень и овраг, про другой мир рядом с нашим.
... или я откажусь. Что я потеряю?
За дверью раздается взрыв хохота. Брат. Я потеряю брата. Как если бы он просто ушел одной из ночей и не вернулся - до дрожи легко представить. Адамон А. Влодек, не моргая, смотрит на меня: ты не можешь вечно за ним таскаться, - вроде, она говорила иначе?
К черту. Я произношу то, что он хочет услышать:
- Спасибо. Я в долгу перед вами.
Усмехнувшись, мужчина ставит размашистую подпись внизу страницы.
- Мы будем часто встречаться, коллега. В Администрации пригодятся лишние руки. Рассчитаешься, - захлопнул папку и поднялся. Протянул руку через стол. - Добро пожаловать в Университет.
Влажное и вялое рукопожатие скрепляет контракт. Что, если - повисает в воздухе. Я принял решение за нас обоих, а после никогда не спрашивал, как бы поступил Янни.
Я должен был спросить. Все еще должен. Сердце бухает в груди, ладони потеют - тщательно вытираю о футболку, моя очередь комкать ткань. Янни смотрит в пустоту, руки безвольно лежат на законченном узоре. Облизываю пересохшие губы.
Спрашиваю:
- Откуда кровь?
Не то.
- Ты меня слышишь?
Нет.
- Ты сможешь меня простить?
Эта боль в груди никогда не уходит. Свернулась тугим комом и время от времени поднимает голову.
Она цвета золота и пахнет дыней.
Она переживет моего брата.
Который едва не подпрыгивает, когда я выхожу с документами. Он один. Отдаю папки - наш пропуск в новую жизнь. Янни изучает бумаги, когда мобильный в моем кармане взрывается трелью. Странно, что спохватились только сейчас. Сую трубку брату и отворачиваюсь к окну:
- Мама. Ты заварил кашу, тебе и расхлебывать.
Летнее солнце заливает белый коридор. Поют птицы. Ветер шелестит листвой и доносит обрывки мелодии: на улице кто-то невидимый бренчит на гитаре. Краем уха слушаю щебетание Янни - несет полную чушь, склонившись над открытой папкой и водя пальцем по заветным строчкам. Вряд ли вообще понимает, что ему говорит взволнованный мамин голос.
Вздохнув, отбираю телефон. Теперь у него есть магия.
Спасительная. Невероятная. Святая.
Брат прислонился лбом к стеклу. Русые волосы будто горят. В стерильном свете дня его ставшая прозрачной тень съежилась у самых разбитых кроссовок. Янни мягко, чуть устало улыбается, отдыхая от бегства - долгой дороги, которая началась не с полей и не с оврага, не с зоопарка и даже не с того первого шага мне навстречу.
***
Он больше не приходил на крышу, почти не бывал дома, а никто, даже мама, не обращал внимания. Янни показал бумажку с символами, - чертовы узоры, - благодаря которой решались любые проблемы.
- Их всем дают, это заклинание делает... - но я морщусь, и брат замолкает на полуслове.
Они не работают для меня, всемогущие закорючки. Пару раз, когда никто не видел, я касался их и пробовал представить или вспомнить... ощутить. Тогда Янни уже объяснил: магия - воплощение желания. Чистая эмоция, заключенная в формулу. Нужно лишь знать, что за чувство оживляет узор, и испытать его, тронув рисунок в месте, где сходятся все линии.
Замкнуть цепь. Звучит преступно легко.
- Большинству проще подобрать правильное воспоминание и сосредоточиться на нем. Пережить заново, - брат чертит угловатую вязь прутиком в пыли. - Можно фантазировать, раскачивая сознание. Или подбирать чары под эмоцию, которую испытываешь прямо сейчас. Только она должна быть яркой, - спокойное лицо каменеет, а затем искажается злостью. Из-под тонких пальцев по земле стелется огонь.
Моих чувств оказалось недостаточно. Однажды я даже украл исписанный колдовством лист у Янни из блокнота и, порезав руку, повторил простенький знак кровью: слышал, жертва усиливает действие заклинания.
Будто умножил на ноль.
Потом сжег листки в ванной. Открыл настежь окна, чтобы прогнать прогорклый запах дыма, но он все равно еще долго прятался в воздухе. Опустевшая без Янниных теней квартира дышала вопросом:
- А что, если? ...
Что, если бы я не помнил оврага?
Что, если помня, лишался куда большего?
День за днем.
***
Янни, вопреки прогнозам Адамона, пошел в техники. Не рванул ни к охотникам, ни к искателям. Брат выбрал волшебство в чистом виде: маги четвертого блока Университета изучают древние чары, разгадывают, упрощают или создают новые на их основе. Редко покидают стены лабораторий, где в тесных комнатках без мебели корпят над сложными формулами. Янни тогда еще не допускали в рабочие коридоры, но я бывал там по делам Администрации. От уходящих вдаль бесконечных подвалов в дрожь бросает: мутный свет из ниоткуда, стены и потолки скованы черным камнем, только в кабинетах пол забран светлым металлом - на нем и рисуют новые, еще не испытанные знаки. Каждый маг оказывается за узкой, чуть шире полуметра, тяжелой дверью один на один с создаваемым заклинанием, в полной изоляции от остального мира - шутят, что каждая из таких кладовок способна удержать локальный апокалипсис.