Увидел Янни.
Он сидел в стороне. У длинного стола с экранами и приборами, на чьем-то рабочем месте. Один в лесу брошенных стульев. Смотрел перед собой. Я пошел к нему прямо через черное месиво заклинания, ступая по внутренностям и липким кускам плоти под окрики лаборантов. Как же много умерло тварей, чтобы создать этот громадный узор. Вот, почему охотников посылают добывать новых.
Толпа в центре зала, где скрывалось сердце чар, расступилась, пропуская Адамона. Кто-то лежал между ними, широко раскинув ноги в коричневых брюках, а позади мелькали фигуры в черной форме. Кричали:
– Закрой тот угол!
– Натягивай, натягивай сеть! Она сейчас прыгнет!
– Фатих! Держи позицию! … Твою мать, да куда ты прешь!
Ладони брата были ледяными на ощупь, но без единого пятнышка, на одежде тоже. Невредимый. Почти: в глазах полопались сосуды.
Янни не замечал меня. Я сжимал вялые кисти, тряс за запястья, плечи, звал по имени – и новому, но больше старому:
– Ал, Алек… Ал, пожалуйста! …
– Оставь его. Пойдем со мной, – я рывком развернулся: Адамон не имел права так говорить. Хрупнули хрящи и стекла очков, догнала боль в костяшках. Только не так, только не Яннино…
– Пойдем! – сдавленно потребовал он, жестом останавливая подскочивших охранников. Зажал нос, но кровь продолжала бежать по губам и подбородку. Адамон кашлял-давился, плевался яркими каплями, но повторял:
– Пойдем. Пойдем отсюда. Давай, с ним больше ничего не случится.
Больше. Больше… мужчина выглядел постаревшим и словно больным. Я оглянулся – Янни сидел в той же позе, руки свисали плетьми. Я осторожно сложил их на коленях. Прошептал на ухо:
– Я сейчас вернусь. Подожди немного. Мы скоро пойдем домой.
Он не реагировал. Я пошел за Адамоном, часто оборачиваясь – на брата, знак и громкое шуршание мешка для трупов. Женщина-медик бинтовала парня в серой робе. Он сидел на полу, зарывшись пальцами прямо в кишки мертвых созданий. Багровое пятно на животе стремительно пропитывало повязку слой за слоем. Со стороны охотников раздался вопль:
– Покиньте помещение! Немедленно!
Команду подхватили, и вдруг уже все кричали и бежали к дверям. Медики тащили раненных, побросав носилки с завернутыми в пластик телами.
– Янни! – Адамон вцепился в локоть:
– О нем позаботятся, – мужчины в белых халатах подняли брата под мышки и почти понесли прочь от меркнущего света. – Идем! Тварь еще…
Жива. Световые панели потолка начали гаснуть одна за другой. Силуэты охотников растворялись во мраке. Коридор взорвался воем и красным тревожным заревом: сирена. Адамон дернул меня к выходу. Янни был уже там. И он смотрел, совершенно осмысленно смотрел в темноту. Побелевшие губы двигались, складываясь в неслышное:
– Убей.
И она подчинилась. Короткий вскрик, звонко лопнул металл.
– Се…! – следующая команда захлебнулась хрипом. Загрохотали выстрелы. Смолкли. Я вырвал руку и побежал назад.
Она выросла из пола прямо передо мной. Плотная тень с кривыми острыми конечностями, вместо лица – провал и два небесно-голубых огонька.
– Отойди! – окрик сзади. Впереди никого не осталось. Тварь встряхнулась – меня окатило кровавым дождем. Вот, какой способ выбрал Янни, чтобы освободиться.
– Дурак, – этого мало. Оглянувшись, я нашел строй магов. Вскинули пистолеты, от страха забыв про волшебство.
– На пол! – пули отлиты из того же сплава, что знаки Университета на черной форме пятого блока. Металл не даст созданию измениться или растаять, взрежет зыбкую тьму, как человеческую плоть.
– Иди сюда, – попросил я тихонько. – Спрячься за мной.
– Ложись! – рявкнул кто-то. Янни тоже говорил: ложись.
– Ложись спать, Калеб. Я просто пойду прогуляюсь, – и я отворачивался к стене и накрывался с головой одеялом, чтобы не видеть крадущихся вслед за братом чудовищ. Предавал, когда он больше всего во мне нуждался.
– Не бойся. Так надо, чтобы освободить его, – я шагнул к твари и коснулся холодного игольчатого воздуха. – Ты должна выжить и убить их всех.
В конце концов, всегда кто-нибудь страдает – сказал еще кроха-Янни. С него хватит.
– Спаси моего брата. Пожалуйста.
В синеве ее глаз что-то сломалось.
– Огонь! – вопль ударил в затылок. Тварь бросилась вперед, на миг обволакивая угольным туманом и смешивая дыхания.
– Кале…! – потонуло в громе выстрелов. Плечо вскрылось болью. – Нет! – от Янниного крика по стенам нарывами вспухла штукатурка, искристо взорвались компьютеры и умолкла сирена. Подскочили плиты пола – я упал, все упали. Навалилась тишина.
В моей груди стукнулось второе сердце.
– Где она?! – я пополз в темноту.
– Калеб! – страх Янни дробился в костях.
– Вырубите его! – они тоже чувствовали. Я рассмеялся и закашлялся, горло оцарапало жаром. – Что с тварью?!
– Мертва! Смотрите… – нет, вы не увидите. Прочь, за щит перевернутого стола. Как же жарко.
– На чарах пусто, – погас Яннин испуг, зажглись созвездия фонарей. Я стиснул зубы и сдавил рану до стона и белых пятен под веками. Выходи, теперь можно.
По щеке холодом чиркнул ветер.
– Мария! – мгновение спустя Адамон вздернул меня на ноги. Под потолком прохлопали крылья, но он не заметил. Окинул злым взглядом. Прошипел:
– Какого черта ты вытворяешь?! Жить надоело?! – нет. Жизнь пульсировала в висках, шелестела в артериях голосом ночи:
– Что. Вы с ним. Сделали, – слова вышли скрипучими и чужими. Мужчина глядел, будто не узнавая. Лучи дырявили мрак вокруг – все ближе и ближе, но крохотная тень уже ускользнула. Адамон фыркнул:
– Здесь не место для разговоров.
Пойдем. В этот раз я не оглядывался.
В коридоре под багровым сиянием толпились люди. Многие были ранены или испачканы кровью. Слышались стоны и деловитые команды: взяли, перевернули, зажми здесь. То и дело мелькали повязки целителей. Я по старой привычке поискал всполох алых волос – Энид, – но не нашел.
– Где Янни? – перед нами расступались. Какой-то лаборант шарахнулся от меня как от прокаженного. – Ему вкололи успокоительное и отвели в лазарет. Поспит пару часов, – Адамон шел к оранжерее. Пропустил вперед, плотно притворяя стеклянную дверь и отсекая тревожный шум снаружи. Отчетливо дрожащими руками достал сигареты. Закурил с третьей попытки.
Рукав свитера промок. Странно холодные струйки опутали предплечье, наполняли ладонь, срывались в кляксы на полу. Я двигал рукой, направляя и соединяя – отдельные точки в линии. Знак. В тот день я тоже мог колдовать.
Мужчина глубоко затянулся и закрыл глаза. Закашлялся, из скошенного набок носа опять полетели брызги – рубашка расцвела новыми пятнами. Запрокинул голову, глядя из-под опущенных ресниц. Усы почернели от крови. Лампы дневного света начали неуверенно загораться.
– Зря вы избавились от семьи, – я вздрогнул. Настала моя очередь делать глубокий вдох: я отобрал пачку и зажигалку.
– Что с мамой и папой? – с Аллой? Боль от раны расползалась по венам.
– Не знаю. Неважно. Янни это тоже больше неважно. И о тебе он теперь не беспокоится, – мужчина обманчиво небрежно ронял слова. – Почему?
Я сжал кулак. Пальцы зудели после того, как я взял один из Янниных зачарованных леденцов. У них есть особое название. Я зачем-то пытался вспомнить, но не мог.
– Он знает, что я могу за себя постоять, – конечно, я ведь так ему и сказал.
– Поэтому он решился на самоубийство?
– Что? … – нет. Он хотел убить всех остальных.
– Он не был готов к подобному. Они все не готовы, но другие попали к нам слишком поздно, когда их сила уже обрела форму. С Янни было иначе. До сегодняшнего дня. Мы обнаружили пропажу непенфа, отследили до твоего брата. Наши психологи работали с ним с самого утра и сказали, что одного тебя хватит, чтобы… мотивировать. Но они ошиблись. Янни перестал бояться. Сознательно исказил ритуал. Пытался создать Высшую тварь, зная, что это может разрушить его психику. Самоубийство. И я хочу знать: почему?