Янни кричал. Я почувствовал руки на плечах, когда боль моргнула и погасла.
– Вставай. А ты – двигай, – издалека донесся спокойный голос бородатого. Я неуклюже поднялся, отстранил брата. Сделал последние несколько шагов и, вопреки приказу, первым вошел в взвизгнувшую дверь.
Прищурился, ослепленный.
Белесая пустота коридора. Марширующие вдаль по потолку плафоны, полные холодного огня. Парень вышел из-за угла и остановился, перехватил стопку папок. Неуверенно кивнул. Сзади лязгнуло железо, отрезав полевые запахи.
– Кто это? – тихо спросил долговязый.
– А хрен его знает, – бородатый кивнул в ответ. Парень продолжил свой путь и скрылся за одной из множества одинаковых дверей, – это же администрация. Какая разни…
Он осекся и отчего-то смущенно посмотрел на меня.
Первый из многих.
Так мы попали в Университет.
Бородатый сразу отвел нас к усатому, в коричневом с ног до головы и какому-то запыленному мужчине с золотой табличкой на столе: Адамон А. Влодек – странное имя. Ткнул пальцем в Янни, коротко отчитался:
– Маг огня, процентов сорок, нестабилен. Второй, – показал на меня, – пустой. Нашли седьмой из камней силы. Этот недоумок потерял вчера, а сказать сразу постеснялся, – долговязый втянул голову в плечи. – Мы прошли через бета-портал. Развлекайтесь, – и ретировался, прихватив бледного, поминутно оборачивающегося напарника.
Адамон А. Влодек замер с занесенной над бумагами ручкой. За его спиной в рамке окна сияло солнце, бликуя на золотистой оправе очков.
– Так… подождите здесь, – почти выбежал из кабинета. Скоро в коридоре собралась небольшая толпа. Незнакомцы по очереди заглядывали и быстро отступали. Среди перепутанных шепотков проскакивали обрывки фраз:
– …аг огня! Петер сказал, сорок процентов.
– Это же мало, – протянул кто-то.
– Для огня до хрена! Почти как у Илая Мназона.
– Не суйся! Нестабильный же! – брат вздрогнул.
– Который из них огненный?
Янни отвернулся к окну. В широко распахнутых зеленых глазах застыло нечитаемое выражение.
– Займитесь своими делами! – под дробный ритм приближающихся шагов люди поспешно разошлись. Запыхавшийся Адамон оперся о косяк:
– Вы двое. Пойдемте.
Вниз. Я считал повороты и лестницы, но сбился, лишенный ориентиров: больничная белизна, сверкающие сталью двери, забранные сетками окна, гулкий паркет. Только в подвале коридор оказался доверху заложен матовым черным камнем. Эхо нашего присутствия тускло отражалось в нем и еще долго блуждало, рассыпаясь на части.
Внутри кладки спали слоистые узоры.
Адамон остановился у одной из дверей и пропустил нас вперед. Отрывисто бросил:
– Проверьте их.
Янни споткнулся на пороге. В темном помещении вдоль стен масляно светились синие широкие полосы, мутное сияние озаряло лишь заставленные компьютерами и непонятным оборудованием столы. Неровные стопки бумаг опасно кренились рядом с полыхающими горелками и исходящими паром пробирками. Вперемешку стояли реторты и системы креплений, аквариумы с растениями и укрытые чехлами клетки, в которых пищали и царапались, а в дальнем углу – бились и ревели невидимые животные. Пахло влажной землей и немного – кофе.
Среди десятков брошенных как попало стульев было занято всего четыре. Одинаковые люди в белых халатах синхронно подняли головы.
– Давайте-давайте, я не собираюсь торчать здесь весь день.
Они и встали почти одновременно. Засуетились вокруг, расталкивая стулья – колесики загрохотали по плиточным стыкам. Бах – один, второй, третий врезались в столы, отлетели обратно. Мне в руку впилась игла.
– Извините, – кровь с вязким пшиком наполнила шприц. Засеребрились, отзываясь звоном за ребрами, рисунки в воздухе. Я закашлялся, во рту появился дынный привкус. Янни тяжело осел на стул.
– Что такое? – хотел спросить я, но тоже начал падать. Медленно. Парень напротив наблюдал сквозь дымчатые линии. Мой ровесник. С потеками родимых пятен на щеке. Он моргал бесконечно долго. Я слышал шуршание ресниц и далекий голос, диктующий под запись судьбу брата:
– Сорок процентов огня. Тридцать шесть воды. По двенадцать земли и воздуха.
Время ускорилось, когда пятнистый взболтал колбу с моей кровью до острого перламутрового вихря внутри.
– Запиши: ноль, – сказал он.
Адамон получил две тонкие папки. Янни проводил их цепким взглядом. Я смотрел на пластырь в сгибе локтя.
Ноль. Пустой.
Несложно догадаться, что это значит.
Во рту горчило. Я подумал: вкус дыни будет преследовать меня остаток дня.
Я ошибся.
Остаток жизни.
Дорогой назад Адамон А. Влодек не отрывался от бумаг. Возле двери в свой кабинет – без номера, неотличимой от других, – попросил Янни подождать в коридоре. Брат настороженно подчинился. Кажется, хотел мне что-то сказать: нахмурился, глаза изменили цвет с зеленого на штормовой серый. Я тронул горячее плечо:
– Иди. Чего уж теперь волноваться.
– Не говори ни с кем, – помассировал виски Адамон. Я хмыкнул: Янни скорее будет стоять у самого порога, прижимаясь ухом к прохладному металлу в попытке расслышать хоть слово.
Мужчина опустился в кресло и небрежно раскрыл папку. Пролистнул, не читая. Откинулся на спинку. Я первым нарушил тишину:
– Я ведь не маг, да? – по спине пробежали мурашки, остановившись холодом в затылке. До чего тупо произносить подобные вещи вслух. Даже после фокусов в подвале и портала посреди полей.
Он покачал головой. Снял очки, достал салфетку из ящика, чтобы протереть чистые стекла.
– Я тоже не волшебник. И многие здесь. Это ничего. Примерно четверть людей лишена магии. Довольно много, не находишь? Сейчас мы таких не берем: особой необходимости нет. Но твой брат… – он подергал ус. Разгладил, с силой провел по губам.
– Мой брат? …куда не берете? – сюда, господи. Зачем я… Мужчина моргнул, возвращаясь в реальность.
– Огонь – редкая сила. Вернее, она-то есть у всех, как и другие три, но доминирует редко, а именно это определяет… – он побарабанил по столу, подбирая слово. Щелкнул пальцами:
– Все. Огонь определяет все. Когда-то огненных магов было больше остальных, но постепенно они выродились и сейчас почти не встречаются. Нашим ученым невероятно повезло, что твой брат нашел Камень. Обычно мы сами разыскиваем, причем безуспешно, людей вроде него.
– Что это за камень? – спросил я. Он умудрился произнести слово с большой буквы.
– Камень силы. Используется для определения соотношения стихий у волшебника. В основном столь редкие артефакты не покидают лабораторий, но иногда приходится делать исключения, – Адамон поморщился, – и вот, чем это кончается. Потерять! Невероятно! Их всего девять! Имбецилы. Мужчина вытянул из аккуратной разноцветной стопки красную папку, бормоча под нос про докладную и охотников. Я спросил:
– Зачем? – он непонимающе нахмурился. – Зачем нужны маги? В смысле, зачем вы здесь?
Адамон передвинул очки с места на место, сложил дужки, потянулся за ручкой – тоже золоченой. Повертел в руках.
– Помимо магов, в мире полно магических существ, зачастую плохо уживающихся с людьми. Почти все, что ты видел в фильмах ужасов или читал в книжках – правда. В большей или меньшей степени, разумеется. Целью Университета не является именно борьба с подобными… тварями, мы позиционируем себя скорее научной организацией, но, естественно, когда что-либо угрожает людям, наши охотники с этим разбираются.
Я осторожно кивнул. Клянусь, если б он начал болтать о противостоянии сил Света и Тьмы, волшебниках на страже Добра и тому подобное, я бы…
– То есть, вы изучаете магию? – из коридора донесся приглушенный смех. Я обернулся. Похоже, братишка уже нашел компанию.