— А можно мы сегодня купим замороженный йогурт, когда будем ехать домой?
Мама вздыхает, предвещая отрицательный ответ.
— Вряд ли, милая. Весь этот сахар для тебя вреден, к тому же ты совсем не берешь себе йогурт, а просто наливаешь в стакан сладкий топпинг.
— А мне нравится йогурт, — не удержавшись, говорит Элла. Конечно, ей вовсе не нужно мамино согласие: она может приехать в магазин в любое время, когда захочется, и купить замороженный йогурт на деньги, которые получила, подрабатывая няней.
Мама встряхивается и выворачивается из цепких объятий Бруклин.
— Может, завтра. А сейчас уже пора в школу.
Они спешат на выход, и мама, хмурясь, смотрит на солнце, а потом нащупывает в сумочке большие солнцезащитные очки. Элла застывает у дверцы своей машины — старой, но респектабельной «Хонды-Цивик». Она в курсе, что ей очень повезло, что у нее есть машина, и что маму, должно быть, тошнило от необходимости возить Эллу в школу (по пятнадцать миль туда и обратно) каждый день в течение полутора лет, пока Элле не исполнилось шестнадцать. И все же сейчас ее бесит, что Бруклин поедет в школу с мамой и они проведут это время вместе, пока Элла будет рулить в гордом одиночестве.
— Ты уверена, что все в порядке? — спрашивает она, придерживая дверцу рукой. Мама улыбается ей, но улыбка выходит фальшивой.
— Конечно, милая. А что не так?
И хотя Элла прекрасно знает, что не так и почему мама не должна, просто не может быть в порядке, — слова застревают в горле. Она просто кивает и садится в машину.
В тот день за обедом происходит самая странная вещь в мире.
Просто драка двух мальчишек. И все же есть в этом что-то… неправильное.
Джордан Стек в самом деле тот еще кретин и все время ввязывается в драки, так что его участие не удивляет. Но Томас Кантон — тощий бестолковый пацан, он даже пару кругов на стадионе не может навернуть, чтобы не начать хрипеть. На уроках он почти всегда молчит, а если говорит, то будто бормочет шепотом. И вот на глазах у Эллы Томас встает, со скрипом отодвигая стул, — и все недоумевают, что же на него нашло, — и бросается на Джордана, как лев на газель или, точнее, как чихуа-хуа на ничего не подозревающего младенца. Это происходит так внезапно, так дико, с такой слепой яростью, что Джордан (который куда крупнее Томаса) падает на пол между столов. Томас наваливается на него сверху, седлает и снова и снова бьет головой о землю. Ребята мгновенно стягиваются к месту драки, они как акулы, почуявшие кровь. Парни орут: «Дерись! Сражайся! Бей в ответ!», а девчонки сначала требуют, а потом уже и умоляют драчунов остановиться. Но драка не прекращается.
Голова Джордана бьется о пол с глухим звуком, будто арбуз упал со стола. Когда на полу появляются красные брызги, то звук меняется, становится более хлюпающим, и Элла подмечает эти детали только потому, что сидит за соседним столиком, застыв как вкопанная. Некоторые ребята снимают драку на телефон, но она лишь наблюдает, оцепенев от ужаса, прямо как дома, когда папа сжимает шею мамы.
Тут появляются мистер Бреннен и мисс Баэз и наконец отрывают Томаса от Джордана — тот лежит на полу и не двигается. Томас не отбивается от учителей, но продолжает молотить воздух руками, будто пытается добраться до Джордана. Его хилые белые руки скрючились, словно окровавленные когти. Мистер Бреннен выносит его из комнаты, как разъяренного кота, хотя парень в его руках извивается изо всех сил. Мисс Баэз тяжело падает на колени, осторожно похлопывает Джордана по щекам и приподнимает его голову, чтобы посмотреть на кровавое пятно на полу, а Шелби Миллер на весь зал твердит, что нельзя двигать раненого человека за шею. Вскоре приходят остальные учителя и разгоняют всех по классам, хотя они не доели обед. Им включают какие-то документальные фильмы о природе. Все сидят за столами и совершенно механически жуют.
Томаса и Джордана больше никто не видит. Друг Джордана Стиви рассказывает всем, что он в больнице, лежит в коме. О драке говорят в вечернем новостном выпуске, и мама засыпает Эллу вопросами, ответов на которые она, очевидно, дать не может: о парнях из ее класса, о травле, о наркотиках, о проблемах с дисциплиной в школе.
Однако наиболее странно то, что… Элла была там. Она сидела совсем рядом — с Хейденом, с Тайлером, с Оливией и Софи — и видела все своими глазами. До драки парни не разговаривали, даже внимания друг на друга не обращали. Джордан не издевался над Томасом, не крал его ланч, не угрожал ему, не смеялся над ним и даже не смотрел в его сторону. Он разговаривал со Стиви и ел бутерброд, и вообще выглядел совершенно нормальным. Они оба вели себя как обычно. И хотя Джордан — отъявленный придурок, Элла не могла припомнить, чтоб он цеплялся к Томасу: казалось, до этого момента они вообще не существовали друг для друга. Томас в столовой читал книгу и ел печенье из пакета. Он ничего не сказал, и ему никто ничего не говорил. Он просто вдруг бросил печенье, встал, развернулся и налетел на Джордана.