Оборотень услышав, приоткрыл глаза, часто дыша свистящим шепотом едва слышно произнес:
— В куртке камень, это портал… сожми, он перенесет в берлогу… внизу бассейн, просто опусти в него… — Раш захрипел, на губах появилась кровавая пена.
Я лихорадочно шарила по карманам в клочья изодранной куртки, молясь, чтобы камень не потерялся. Под руку попадался всякий мусор, который я досадливо отбрасывала, пока нащупала округлый голыш и сдавила что есть сил, молясь, чтобы это был портал. В шаге от меня замерцал голубым сиянием портальный переход. Подхватив под руки Раша, волоком потащила безвольного оборотня в светящееся марево. Смуглое лицо оборотня побледнело, черты лица заострились, он закашлялся, и струйка крови вытекла из уголка губ. Приложив к груди руку, услышала неровные слабые удары сердца. Страх упорно подгонял. Не чувствуя усталости в дрожащих коленках и боли в спине пятилась и пятилась, пока голубоватый свет перехода не сменился желтоватым светом факелов. Портал привел нас в огромную, пустую, каменную пещеру. Не задерживаясь на деталях обстановки, взгляд искал ступени вниз к бассейну, о котором говорил оборотень. У ближней стены в полу темнел квадрат провала. Дотащив Раша, я застонала, вниз вели крутые ступеньки. Очень много ступенек. Оглядев тело, решила избавиться от боевой снаряги. Пальцы, испачканные в крови, скользили по пряжке, срывались, пытаясь ее расстегнуть. Я неловко дернула, Раш очнулся и застонал:
— Детка, я пока не в форме…
Шутишь, значит, будешь жить, если с лестницы спустимся благополучно…
Отстегнув крепление заспинных мечей, сняла с него ножны и кинула на пол, следом полетели лохмотья куртки. Шелковые бинты насквозь пропитались и почернели. Нужно поторопиться, пока Раш не истек кровью окончательно. Молясь, чтобы не навернуться самой, я подняла тело выше и начала спуск спиной вперед, причитая:
— Раш, ты же крылатый, должен быть легким, а ты тяжелый как слон! Как такую тушу крылья поднимают? — пытаясь сдуть упавшие на потный лоб волосы, я нащупывала следующую ступеньку трясущейся ногой. — Черт побери этого Лигра! Надо было ему не в живот, а под хвост факел сунуть! Связалась с тобой на свою голову! Это Элджей виноват! Ну, попадись он мне! А ты не вздумай умирать! Я зря что ли надрываюсь, свинья неблагодарная!
— Не ори, Лика… — застонав, прошипел оборотень, — просто опусти меня в воду…
Не заметив за праведным гневом, как достигла конца лестницы, я оглянулась. В паре шагов от меня был спуск в природный бассейн с крохотным водопадом, питающим его водой. Со дна каменной чаши поднимались пузырьки газа, над поверхностью курился пар. Сняв с Раша сапоги, затянула в теплую воду, погрузив по шею. Вода тут же окрасилась розовым цветом. Оборотень выдохнул, ресницы дрогнули, дыхание стало ровнее, бледность потихоньку сходила. Осторожно отмывая его тело от крови, прислушивалась, как сердце выравнивает свой ритм и бьется с каждым разом все сильнее. Напряжение отпускало, я чувствовала неимоверную усталость, все тело колотил мелкий озноб. Устроив голову и плечи Раша на бортике, занялась собой. С трудом сняв намокший корсет и блузку, распустила волосы и вымылась под водопадом, старательно растирая тело руками и выполаскивая волосы. Сил осталось только натянуть мокрую блузку, подхватив Раша под плечи, прижаться к оборотню и отключиться прямо в теплой воде.
Глава 32
Глава 32
Жарко, душно, совершенно не хочется просыпаться, горячий воздух овевает лицо, дышится тяжело. Меланж, горячо обожаемый бездетной теткой, кот спит, свернувшись у меня на животе. Не разлепляя ресниц, в полудреме пытаюсь согнать наглую животину. Животина поддается, но тяжесть и жар не уходят.
Умудрилась заболеть или масштаб проблемы поболее размеров тушки кота?
Нехотя вырываю себя из объятий сна. Приоткрыв глаза, различаю очертания каменной пещеры, освещенной светом факелов и ложа на котором лежу совершенно голая. Вспоминаю ночную битву в лесу, раненого Раша, пещеру и спуск в бассейн. Мозг пронзает страх за ящера.
Где он? Жив ли?
Резко поднимаюсь, боль яркой вспышкой взрывает мозг, в глазах темнеет. Невольно с губ срывается стон.
— Тише, тише, маленькая. Ты куда так рванула? — слышится хриплый шепот, и горячая рука, обхватив талию, укладывает обратно. — Не так резко…
Совершенно здоровый Раш приподнявшись на локте, не сводит с меня глаз. Пальцы ласково касаются лица, убирают со лба растрепанные локоны, скользят по скулам, обводят контур губ. Вглядываюсь в зеленый прищур, усталую улыбку, небрежно рассыпанные по лбу смоляные пряди. Меж бровей залегла морщинка. Тянусь пальцем разгладить. Раш перехватывает ладошку и целует каждый пальчик. Вглядываясь в красивое лицо, все еще не верю, что он жив после такой раны и потери крови.
Надо сменить бинты.
Ладонью ощупываю чужой живот. Под пальцами упругие кубики идеального пресса и ничего: ни бинтов, ни ран, ни шрамов… ни штанов. Последнее как-то особенно насторожило, заставив слегка отодвинуться. Глаза оборотня темнеют, дыхание становиться глубже, он со стоном откидывается на спину.
— Раш, ты в порядке?
Неуловимое движение и оборотень нависает надо мной. Жадно оглядывает лицо, останавливаясь на губах, изящные ноздри раздуваются, глубоко вдыхая запах.
— В полном, — жарко выдыхает прямо в губы. — Пальчики у тебя… шаловливые. Мне нравится…
Первое касание робкое, как просьба на разрешение. Губы чуть задевают мои, подразнивая, рождая желание настоящего глубокого поцелуя. Как раз этому желанию воли давать не стоит. Я пытаюсь отстраниться, ящер, пригвоздив тяжеленным телом к ложу, недовольно рычит. Не дав мне возмутиться, губы накрывает решительный, уверенный, лишающий дыхания поцелуй. Жалящее прикосновение языка, требующие подчиниться, отдаться во власть мужчины и страсти, которая тягуче- медленно заполняет собой каждую клеточку тела, лишая разума и других желаний. Поцелуи то иступленные, сминающие губы до боли, то упоительные, дурманящие, чарующе-нежные, заставляющие забыть реальность и смотреть в потемневшие от вожделения и страсти глаза. Пальцы ласкают шею, ключицы, скользят по набухшим вершинкам груди, рождая волны желания. С губ срывается стон, тело выгибается навстречу умелым ласкам, пальцы тонут в шелковистой гриве мягких волос. Глаза ящера совсем близко, в них плещется страсть, вытянувшийся игольчатый зрачок не скрывает сияние изумрудов. В голове картинка из прошлого: огромный скалящийся динозавр смотрит такими же кошачьими глазами, охраняя гнездо с кладкой яиц.
Яиц… Яиц! Раш такой же ящер! Сейчас ЭТО произойдет, и у меня внутри будет расти яйцо!
Я представила собственные роды виденного мною однажды страусиного яйца, и все вожделение мигом слетело, уступив место ужасу.
Нет! Только не это, я же умру!
Я затрясла головой, отпустила ящера и в ужасе зашептала:
— Нет! Нет! Только не яйцо! Не хочу яйцо!
Раш почувствовал смену настроения и поднял голову. Не теряя времени, перевернувшись на живот, скользнула, как была в прозрачной блузке и трусиках, из-под замершего оборотня на пол, резво поднялась и кинулась к ближайшему проему в стене, голося:
— Ма-ма-а-а! Только не яйцо! Не хочу яйцо!