Никто не описал свои худшие времена лучше, чем сделал это сам Фицджеральд в откровенном и до предела самокритичном триптихе «Крушение» (1936). Переоценка ценностей, на которую он отважился, проникла и в эти рассказы: человек, угодивший в психбольницу и отчаянно старающийся оттуда выбраться, в «Кошмаре»; писатель, круто меняющий свою литературную карьеру, в новелле «В дороге вдвоем»; оператор и кинозвезда, прозревающие за рамки своего успеха и жаждущие чего-то большего, в «Я за тебя умру»…
В нескольких рассказах из этого сборника Фицджеральд исследует новые возможности, открывшиеся в 1930-х перед женщинами, — и границы этих возможностей: коммивояжер миссис Хэнсон в новелле «Спасибо за огонек», занимающиеся сексом подростки Люси и Элси, очевидные любовные приключения Кики в «Игре в офсайде». Традиционный сюжет с браком оказывается под угрозой, от «Поклона Люси и Элси» остается сложная смесь одобрения и презрения, вызванных свободными нравами молодежи, а в сценарии «Грейси на море» они одновременно высмеиваются и благословляются.
То, что на правах главных героев в четырех рассказах сборника выступают врачи и медсестры, имеет явную связь с жизнью Фицджеральда в этот период. Кое-какие мрачные детали из этих «медицинских» рассказов — «Кошмар», «Ну, и что вы сделаете?», «Циклон в безмолвном краю» и «Женщины в доме» — позаимствованы из случившегося с автором на пути к «крушению» и после него, когда Фицджеральд и Зельда непрерывно боролись с болезнями.
Новелла «Я за тебя умру», давшая заглавие всему сборнику (ее второе авторское название — «Легенда озера Лур»), родилась благодаря пребыванию Фицджеральда в Северной Каролине. Он поехал туда, чтобы поправить здоровье, в надежде, что свежий горный воздух поможет ему предотвратить рецидив туберкулеза, а заодно исцелит и Зельду. С 1935-го по 1937-й Фицджеральд провел большую часть времени в разных гостиницах в горах Северной Каролины, иногда возвращаясь в Балтимор, где в начале 1930-х они с Зельдой и Скотти пытались наладить стабильную жизнь. Когда у него были деньги, он останавливался в курортных отелях — таких как «Лейк-Луринн», «Оук-холл» и «Гроув-парк», — а когда денег не было, жил в мотелях, ел консервированный суп и стирал свои вещи в раковине. При наличии времени, здоровья и работоспособности Фицджеральд писал буквально ради того, чтобы выжить. «Я за тебя умру» родилась в ту пору и в тех краях.
Несмотря на тревоги и хлопоты самого Фицджеральда, некоторые рассказы представляют собой прямую противоположность автобиографическим. Вместо того чтобы анализировать силы, определяющие его собственную судьбу, Фицджеральд черпает вдохновение (и, возможно, находит убежище) в раздумьях о силах большего масштаба, влияющих на американскую культуру и историю, от нищеты в эпоху Депрессии до расовых и гражданско-правовых коллизий, а также региональных обычаев, перспектив и культурных особенностей. Конечно, порой эти общественные и исторические вопросы сплавляются с чем-то личным в жизни Фицджеральда. В 1937-м, покидая Юг и свою жену, уроженку Алабамы, ради работы в Голливуде, Фицджеральд всерьез размышлял над проблемами семьи и истории. Новелла о Гражданской войне, представленная здесь двумя законченными вариантами с разным сюжетом, возникла из рассказа его отца об их родственнике, повешенном за большие пальцы в глухой мэрилендской провинции. «За большие пальцы» и «Визит дантиста» переполнены пытками и жестокостью, суровыми словами и суровыми поступками, что резко контрастирует с романтическими добавлениями, которые Фицджеральд в то же время вносил в сценарий фильма «Унесенные ветром». В этих рассказах он со всей прямотой исследует одну из самых значительных эпох американской истории и дивится порожденным ею мифам, а также задается вопросом о том, какого рода семейная история была дана (или навязана) ему как автору, пишущему о переломных исторических моментах. Заставляют они задуматься и об истоках творчества и оригинальности: что это, пересказ слышанной в детстве страшной сказки (возможно, в попытке от нее избавиться) или плод воображения писателя, сосредоточившегося на поисках новых путей?
«Балетные туфельки», «Грейси на море» и «Любовь — это боль» имеют форму киносценариев. Другие произведения выглядят так, словно Фицджеральд задумывал их как сценарий, который можно выгодно продать, а потом преобразил в то, над чем ему приятнее было бы работать, — в обычную новеллу или набросок романа. Например, рассказ «Женщины в доме» поначалу читается как безоблачная романтическая комедия «золотого века», сочиненная для Уильяма Пауэлла и Кэрол Ломбард. Затем в игру вступают тонкие описания, а на сюжет падает мрачная тень: герой, симпатичный путешественник, страдает сердечной болезнью (что представляет собой отражение трагической судьбы самого Фицджеральда). Может ли он, по совести, продолжать ухаживать за прекрасной кинозвездой, в которую влюблен? В рассказе появляются неожиданные детали, которые не одобрили бы ни в одной киностудии: медсестра критикует своих прежних пациентов-наркоманов, знаменитый актер, обладатель «чрезвычайного личного обаяния», выращивает у себя в усадьбе марихуану. История обличает суетность, фальшь и алчность Голливуда, но завершается буквально на ложе из роз по-фицджеральдовски прекрасным, хоть и не столь уж искупительным финалом. Автор не только высмеивает стандартные любовно-романтические сюжеты, обеспечившие Голливуду процветание, но и сочиняет ядовитую пародию на то, чего ждут от него издатели, причем делает это с удовольствием.