— Послушай, дорогой племянник, как бы тебе впоследствии не пришлось сожалеть о своём выборе, да и всем нам. — И надменно подняв голову, поспешно вышла из комнаты в сопровождении лекаря.
Смит присел на край моей кровати, взял мои руки в свои и поочерёдно запечатлел на них поцелуй.
«Как ты, любовь моя?» — спросил он, и взгляд его был исполнен заботы и нежности. — Мне стало известно, что ты нездорова, и я сразу поспешил навестить тебя.
Моя душа преисполнилась невыразимой нежностью от его слов и улыбки, и по щекам предательски покатились слёзы.
— Всё будет хорошо! Ты веришь мне? — Он стёр мои слёзы и поцеловал меня в кончик носа.
— Я должен тебе сказать кое-что. Сегодня почтовый голубь принёс почту. В ней приказ Его величества незамедлительно явиться во дворец. — Он замолчал.
— Кому? — В душе поднималась тревога.
— Графу, виконту и тебе. До выяснения обстоятельств брата и Эвана заключат под стражу. И… — Он замялся и взял мои руки в свои. — На твоего отца было совершено покушение, и он при смерти. И в этом обвиняют графа и виконта.
— Но это абсурд, я могу подтвердить, что вы были со мной всё это время.
— Ещё их обвиняют в похищении тебя. И мы пришли к выводу, что это происки маркиза, он видимо следил за нами.
— Но являться туда, это верная смерть! Что же ему от меня надо? — от переживаний мне стало ещё хуже.
В дверь постучали, и в неё вошла Молли с подносом.
— Смит, вы не могли бы оставить меня на некоторое время? Молли полечит меня, а затем позовет вас.
Я выдавила из себя улыбку, хотя с каждой секундой мне становилось всё хуже и хуже. Барон поцеловал мою руку и вышел из комнаты.
— Молли, дай мне отвар и оботри меня всю с ног до головы тряпицей, хорошо смоченной в уксусе. — Выпив отвар, Молли начала меня обтирать, но я уже этого не чувствовала, я провалилась в бессознательное состояние.
Ночью я проснулась вся в испарине, снедаемая жаждой.
— Молли, — позвала я служанку, но голос мой был столь слаб, что она не услышала меня, хоть и спала рядом в кресле.
Пошатываясь, я поднялась и направилась к столу, где стоял кувшин с отваром. Осушив целую кружку, подошла к спящей девушке и потрепала её за плечо. Служанка стремительно поднялась, спросонья ещё не вполне осознавая происходящее, и устремила на меня растерянный взгляд.
— Молли, поменяй мне бельё, будь добра. — из последних сил присела на край кровати. Как только всё было сделано, я опять провалилась в сон.
Утро — это было, несомненно, утро, лучи солнца пробудили меня ото сна. Я потянулась и поняла, что чувствую себя отлично. Смутно вспомнился разговор с бароном.
— О нет! Только бы они ещё были в замке.
— Молли! — крикнула я. — Мне надо ополоснуться и одеться. Быстро!
Пока служанка укладывала мне волосы, я узнала от неё, что господа сегодня после обеда собираются отбыть по каким-то делам, а сейчас они спустились к завтраку.
Отлично! Значит, они пока все дома, это очень хорошо, мы должны что-то придумать, просто обязаны.
— Молли, умоляю тебя, перестань возится, заплети мне просто косу и всё— произнесла я, пытаясь сдержать раздражение, — как же меня утомляют эти формальности в одежде и причёске! Это всё совсем не моё.
Сопровождаемая служанкой, я спустилась в трапезную. За столом принимали пищу братья, виконт, графиня, рядом с графиней сидела маленькая девочка лет пяти. Заметив моё появление, мужчины вскочили со своих мест, и ко мне направился барон.
— Тори, дорогая моя, зачем вы поднялись? «Вы ещё очень бледны», — озабоченно прошептал барон, целуя мою руку.
Проведя меня к столу, он отодвинул стул, и я присела.
Во время утренней трапезы беседа не задалась. Мы обменивались дежурными фразами о моём самочувствии и о погоде. Первой из-за стола поднялась графиня, за ней последовала юная особа. Графиня, окинув меня высокомерным взглядом, с достоинством удалилась. Как только Маргарита ушла, все с облегчением вздохнули.
Я задала вопрос, который меня волновал всё время, пока мы завтракали.
— Что вы решили господа?
Смит подошёл ко мне и протянул руку, чтобы помочь выйти из-за стола.
— Предлагаю выйти в сад и поговорить в беседке, — сказал барон, и мы вчетвером вышли на улицу.
Устроившись в беседке, я вопросительно взглянула на мужчин.
Первым заговорил граф:
— Баронесса, прежде всего я хотел бы поздравить вас с помолвкой. Хотя это и стало для меня полной неожиданностью, я хочу пожелать своему брату только счастья и искренне рад за его удачный выбор. — Джон поклонился.
Благодарю вас, граф!
— Я хотел бы присоединиться к графу, хотя мои чувства довольно противоречивы. Тем не менее, я искренне рад за вас, баронесса, и за вас, барон. — Эван тоже поклонился.