- Пап, что ты имеешь в виду? – хмуро смотрю в сторону отца.
- Не обращай внимания, так мысли вслух, - поворачивается ко мне.
Уже хочу придраться к сказанному, но не успеваю, в палату заходит объект разговора с двумя большими пакетами.
- Владислав Иванович, присоединитесь к нам? - спрашивает моего папу, кивает на пакеты.
- С удовольствием Тимофей, дома не успел даже кофе попить, - отвечает отец, широким шагом подходит к столу, и перемещает его к кровати.
Смотрю на мужчин округлившимися глазами. Они шустро в четыре руки разбирают пакеты, ставя содержимое на стол. А ещё больше меня поражает поведение отца. С Алексеем он себя так не вёл.
- Анют, - зовёт меня Тимофей, - там в ванной новая зубная щётка, полотенце, и всякие женские штучки для умывания, так, что иди, умывайся, чисти зубки, и будем завтракать, - мягко командует мужчина.
Глупо хлопаю ресницами.
- Ты чего застыла? Давай-давай милая, - подгоняет меня отец.
- Хорошо, - отвечаю, начинаю подниматься с постели, - можно я быстро душ приму?
- Нет! – получаю два одновременных отказа.
Стоят оба хмурые, сверлят строгим взглядом, словно я из окна собралась прыгать.
- Нет, так нет, - пожимаю плечами, встаю с постели, обуваю тапочки, и плетусь в ванную комнату.
- У тебя десять минут, - летит мне в спину от Тимофея.
Торможу, поворачиваюсь в его сторону, награждаю убийственным взглядом, в ответ получаю ослепительную улыбку.
- Время Анюта-а-а, - тянет гад, и отворачивается к столу.
- Па-а-ап, - зову отца.
Мужчина поднимает на меня взгляд, и спрашивает без слов «- Что такое дочка?». И я понимаю, что эти двое спелись. Резко разворачиваюсь, и захожу в ванную, хлопаю дверью. Подхожу к раковине, смотрю на свое отражение в зеркале.
- Ну Тимофей, ну гад! Ну ничего, дай мне только сил набраться, я тебе покажу, где раки зимуют! – бурчу себе под нос, открываю горячею воду.
- А я, говорю, НЕТ! – рычу на мужчину.
Стоит, смотрит - сверкая своими глазищами.
- А я, сказал, ДА! – в тон мне возражает Тимофей, скалой нависает надо мной.
Мы уже полчаса ведём дебаты, по поводу того, как я буду добираться до дома. Меня сегодня выписывают, чему я очень рада. Когда врач на обходе сообщил мне радостную весть, я чуть не прыгнула к нему на шею, хотелось расцеловать мужчину, но моя фобия удержала меня от такого поступка.
В этих стенах я провела десять дней. Что только не происходило за это время в моей палате. Как только мне стало легче, я начала мстить этому узурпатору, который с непонятной радости заявил, что я уже стала его девушкой, следом я стану его невестой, а в конце вообще ЖЕНОЙ!!! Такую «радостную» новость он сообщил мне на четвёртый день моего пребывания в больнице, именно тогда-то мне и стало легче.
Вот в тот-то день, этот самоуверенный нахал и получил от меня. Нервы мои сдали просто на-проста! В мужчину летело всё, что попадало мне под руку. Журналы, книга, подушки, тапочки, фрукты, вот последнее очень метко попадало в цель. Когда мой снаряд под названием «яблоко» попал Тимофею в стратегическое место, и мужчина согнулся пополам, прекратив хохотать, кинулась к мужчине, чтобы помочь ему переместиться на постель. Я если честно испугалось.
Но вот, когда я ему помогла, и уже хотела отойти от него, этот изверг, схватил меня за запястье, рывком дёрнул на себя. На ногах я, конечно, не устояла, завалилась на мужчину, попав в крепкий захват его рук, и не только рук, но и наглых, мягких, и очень вкусных зараза губ! Поначалу вырывалась, пыталась его укусить, но когда мужчина зарылся своими пальцами в моих волосах на затылке и стал слегка массировать кожу головы, я поплыла, от всего и сразу.
В чувство меня привёл упирающийся в мой живот, огромного размера мужской орган «любви». Наверное, если бы была девственницей и не жила бы два года с Алексеем, то бежала бы я из палаты с громким воплем «ПОМОГИТЕ». Разорвала поцелуй, ладонями упёрлась в грудь мужчины и со словами «вижу, что с твоим дружком всё хорошо», сползла с Тимофея под его разочарованный стон, скрылась в ванной.
Просидела я там не меньше часа, успокаивала сама себя. Ну, что сказать, завёл меня мужчина своими ласками, вот и утихомиривала взбудораженные гормоны. Когда вышла из ванной, то очень удивилась, мужчины в палате не было. Вернулся Тимофей ближе к восьми часам вечера. Я уже была в постели, когда Тим присел на край кровати, и тихим шёпотом признался, что я очень нравлюсь ему, и он готов даже на мне жениться. Я ничего не ответила, отвернулась к стенке, прикрыла глаза в надежде заснуть до утра. Да вот только сон мой с того дня стал плохим.