Макс сдержал обещание, помогая разобрать обрушенный лаз, и мы вместе выходили наружу, чтобы искупаться или размять ноги. Он каждый раз устанавливал в этом проходе множество гремящих ловушек, для моей безопасности. Возмущаться было глупо, мне и самой было страшновато от осознания что в этом скопище людей мог затесаться Вадим, да и Лимера со счетов сбрасывать было глупо. Я не могла никому признаться, но ужасно боялась оказаться в его власти и забыть себя. Самое обидное, что когда мы были вместе, мне ведь не было плохо, только я ничего не решала. Он был ведущим. Хозяином моей жизни. И дело было не в браслете. Совсем нет. Просто мои потребности и желания были не существенны и определял их неоходимость он. Я не хотела возвращаться к этому и снова и становиться зависимой от чужой воли.
Рядом с Максимом я ощущала себя свободной. Он спорил со мной, запрещал что- то, указывал что делать, но всё это было не ультимативно и я имела своё мнение, которое было приоритетным в каждом касающимся меня вопросе. Мне хотелось быть с ним. По настоящему. Не по необходимости или в целях безопасности, а потому… Я не знала почему, но только рядом с этим мужчиной, мир казался мне правильным.
Я сидела на прогретом за день валуне и наблюдала, как огромный огненный солнечный диск скатывается за горизонт. Макс злился, но не смог запретить мне эту блажь- выбираться наружу на закатах. Неподалёку у костра сидели два законника и выжидали, когда я, налюбовавшись, спущусь с пригорка. Мы приходили сюда уже несколько дней. Сегодня Максим не смог пойти со мной из-за скопления народа.
Многим удалось вернуть имена и память, но были и те кто обетал имя, но не память. Однако самые тяжёлые ситуации были с теми, кого не было на слайдах. Они требовали показать им архив. Требовали меня. Женя с Романом организовали круглосуточную охрану мешка, в котором мне нужно было сидеть безвылазно.
Ветер растрепал волосы и разобрав их пальцами я небрежно заплела косу, перекинув её через плечо. В этот момент тень загородила мне солнце, я не успела отреагировать когда кто-то метнулся ко мне, зажимая рот, опрокидывая на камень и садясь сверху так, что невозможно было пошевелиться. Я в ужасе вгляделась в лицо напавшего, узнавая в нём Вадима. Отчаянно пытаясь освободиться я извивалась под ним, пытаясь сбросить с себя и замычала от отчаяния, когда у меня не вышло. Вадим приставил лезвие ножа к шее и надавил, принуждая замереть.
— Перестань, — прошипел он, склоняясь к лицу, — Я всё помню и не позволю тебе меня одурачить, дрянь. Сейчас ты пойдёшь со мной. Поняла?
Я закрыла глаза, выражая покорность.
— Не смей орать. Прирежу. Мне терять нечего.
С этии словами он убрал ладонь с моего рта и я, судорожно вдохнув, хриплым голосом спросила:
— Чего ты хочешь?
— Конечно вернуться домой, дура, чего же ещё? Сейчас мы отправимся на руины.
— Ночью? — пискнула я, леденея от ужаса.
— Заткнись.
Нож вошёл в кожу и тёплая струйка вязкой крови покатилась по шее в углубление между ключицами. Вадим заворожённо наблюдал за этим, непроизвольно облизнувшись.
— Я не пойду, — с уверенностью, которой не было, заявила я.
— Поволоку силой.
Он вздёрнул меня на ноги и утянул за камень, где сопровождающие не могли меня видеть. Я как будто неловко споткнулась, падая на землю и попыталась ударить его в голень, но он неожиданно стремительно отпрыгнул и сразмаху ударил меня в живот. Скрутившись от боли я пыталась восстановить дыхание, но бывший жених схватил меня за волосы, дёргая вверх. Неожиданно его рука изчезла и я бесполезной грудой рухнула обратно, сворачиваясь эмбрионом.
Минуту спустя я осознала, что рядом происходит потасовка. Сдерживая стон я попыталась подняться и, привалившись к камню, встала на ноги. На губах застыл крик: Вадим и Сергей наносили друг другу хлёсткие удары. Я обернулась, но поняла, что побег невозможен по причине моей слабости. Сопровождающих было не видно и я не понимала почему они не пришли на помощь. Удачная подсечка свалила Лима на землю и противник навис над ним, занося нож для удара. Время застыло и стало тягучим. Я набрала воздух в лёгкие и дико закричала. Вадим всего лишь на мгновенье вздрогнул, реагируя на отчаяние в моём голосе и этого хватило Лимеру, чтобы поставить блок рукой, а другой вогнать нож в шею нападающего. Вадим удивлённо вскрикнул и повалился сверху на Лима. Они не двигались. Я сорвалась и рванула к ним, спихнула тело и истерчно засмеялась, увидев кривящегося Сергея.
— Испугалась за меня, милая?
Я продолжала смеяться, осмативая глубоко рассечёную руку, отвела её в сторону и захлебнулась страхом. В его груди, где-то между пятым и шестым ребрами, торчала рукоятка ножа. Должно быть в моих глазах отразилось нечто жуткое, потому что Лим помрачнел и попытался подняться. Глухо застонав он откинулся обратно, нащупывая нож в груди.