— Тихо, милая, не бойся. Тебе ничего не грозит.
Я оглянулась, поражаясь слаженности действий мужчин. Они зажигали факелы вставляя древки в землю и тем самым заливая светом всё вокруг.
— Мы должны собрать пепел. Ты же этого хотела? — подошёл дед и ласково потрепал меня по голове.
— Да, — я поцеловала его в сухую ладонь, — Прах Вадима развеем здесь, а Сергея я заберу с собой.
Макс отправился помогать остальным, а Док отвёл меня к небольшому камню, на котором мы расположились. Было светло, словно ночь не наступала вовсе. Он воровато огляделся и достал из кармана снимок, который был со мной вместе с поясом во время прибытия.
— Ты знаешь, что на этой фотографии? — он прижимал изображение к груди, чтобы я не увидела.
— Дед, — грустно улыбаясь я пожала плечами, — Когда я взяла его из дома Лима на нём была запечатлена моя могила. А когда увидела его после, уже здесь просто пустое надгробие.
— Пустое? — зачем то переспросил он, — Ты уверена?
— Конечно. Странны вопрос. Да, что там прячешь? — я занервничала и поняла, что боюсь услышать ответ, — Покажи мне.
Он протянул мне прямоугольный кусочек картона и сжав его пальцами я повернула изображением к себе. На снимке была изображена могила, на камне которой было выбито имя и оно было не моим. Вадим. Я непонимающе взглянула на деда и снова всмотрелась в снимок.
— Как?
— Думаю умерший здесь гибнет окончательно.
Я посмотрела на догорающий настил своего убийцы и поняла, что испытываю облегчение. Мне стало спокойно от осознания, что мы наконец расстались окончательно.
— Прощай, — прошептала я одними губами и вытерла одинокую слезинку скользившую по щеке.
— Лимер был обречён и понимал это. Я благодарен ему за то, что он отпустил тебя в прошлый раз. Всё же он любил тебя, моя хорошая, раз был готов не уходить. А то, что он пожелал оставить тебя с собою во второй раз я, как мужчина, могу понять. Кто бы согласился остаться в этом мире без такого сокровища?
— Ты не бесстрастен, — я горько усмехнулась, — Ты же мой дедушка.
— Я не идиот и вижу, что ты выросла в очень привлекательную девушку. Ты сильная, с чувством юмора, умная, не ноешь и не требуешь к себе особого отношения, умеешь ценить самое важное.
— Что именно?
— Людей, которые тебя окружают. Единственное, что меня расстраивает, так это твой синдром спасителя. Ты готова приносить себя в жертву тому, кому нужна. Это неправильно. Жертвы никому не нужны, даже Богу. Будь чудом, моя милая, спасением, но не примеряй роль спасителя. Будь счастлива, но не стремись делать счастливыми окружающих. Поверь мне, хороший счастливый человек делает мир вокруг прекрасным, не прилагая к этому особых усилий. Ты хорошая. Я знаю. Если ты будешь стараться, то другие будут довольны, но не ты! Это сделает твою жизнь бесполезной. Не смей жертвовать собой.
Поёжившись от непривычно эмоционального тона я кивнула.
— Я горжусь тобою и благодарю судьбу, за то, что позволила узнать тебя взрослой. Не жалею, что не могу уйти. Я прожил длинную и насыщенную жизнь. В самом конце рак сделал меня беспомощным, содрогающимся от боли куском мяса. Я молил о смерти, а получил жизнь. Здесь я не страдаю от болезни, словно её и не было. Здесь я выполняю своё предназначение, здесь я на своём месте и другой судьбы себе не желаю. Не печалься обо мне, Вероника, твой старик — счастливый человек.
Мы сидели, обнявшись, и я роняла нечаяные слёзы в его рубаху.
— У меня ощущение, что ты прощаешься со мной.
— Это так. Не думаю, что у нас осталось много времени. Все кто был в списке — найдены. Кстати, — он внимательно осмотрелся, — я вижу здесь почти всех. Они боятся оставаться вдали от тебя и вряд ли оставят одну.
— Значит мы скоро уйдём.
— Роня, я вижу как смотрит на тебя этот молодой человек, Макс, — я отчаянно покраснела, но дед, словно не замечая, продолжил, — Он мне действительно нравится. Толковый, не глупый, ответственный, человек слова. Он тот, кто может сделать тебя счастливой.
— Дед, — смущённо теребя край туники я не поднимала глаз, — Я не помню его, но это не важно. Мне кажется он особенный. И мне кажется… что…я…как бы
— Что ты "как бы"? — я вскинула лицо, наткнувшись на серьёзного как никогда Макса стоящего рядом, — Ты мне так ни разу не сказала, что думаешь обо мне. Может всё же просветишь?
Я стушевалась, спрыгнула на землю и перступая с ноги на ногу, увлеченно заламывала пальцы.
— Ведь я имею права знать. Я знаю о Лиме и Вадиме, но кто я для тебя?
— Макс, — становясь напротив него я нерешительно положила ладонь на твёрдую грудь и приблизилась настолько, что слышала неровное дыхание — единственное, что выдавало его волнение, — Мне кажется… Нет, я знаю, что ты мне нужен. Хочу быть с тобой. Я только боюсь, что мы не вспомним друг друга. Не хочу тебя терять. А вдруг…