Машина резко ушла в сторону обочины. Я взвизгнула и вцепилась в руль. Лим нажал на тормоз и автомобиль пошёл юзом забросив на крышу траву с почвой. Ремень безопасности больно впился в плечо. Мы находились за пределами дороги. Я расстегнула замок и потянулась к спутнику. Он тяжело дышал, капли пота блестели на лбу, по верхней губе стекала струйка крови из носа, руки вздрагивали на рулевом колесе, взгляд блуждал. Он отшатнулся, когда я положила руку на его плечо и взглянул на меня так, будто не понимал где находится и что я делаю рядом с ним.
— Я не хотел, чтобы всё было так! Прости меня! — выкрикнул он, уткнувшись лицом в руки, — Ты не виновата!
— Милый, — я встала на колени и осторожно прикоснулась к его шее, ощущая бешенное биение пульса, — Скажи, что случилось? У тебя что нибудь болит.
— …нет других шансов… невыносимо… по другому нельзя…,- он бессвязно бормотал, сжимая и разжимая пальцы на руле.
Я вышла из машины вынула телефон из сумочки и, подумав, набрала Храма. Выслушав он спросил:
— Скорую вызвала?
— Мы за городом. Сюда будет ехать часа два, не меньше.
— Жди и… не приближайся к нему.
— Что?
— Ты сказала, он не в себе. Не знаю, что он может вытворить.
Отключив аппарат я всё же обошла машину и открыла водительскую дверь, не ожидая, что Лимер выскочит из салона, вцепившись мне в волосы. Я автоматически ударила его в голень и вывернулась, отпрыгивая назад.
— Лим! Что с тобой? — закричала я, отступая по дуге и благодаря судьбу, что обула кеды, а не шпильки, — Ты меня пугаешь. Пожалуйста, Лим.
Он опустил голову и я шагнула к нему. Внезапно обхватив за плечи он швырнул меня в машину. От удара спиной я на мгновение потеряла ориентацию и была придавлена к металлу горячим телом. Огромные ладони сдавили шею и я захрипела, пытаясь стащить их с себя. Перед глазами плыли круги, в груди разгоралось пламя, теряя сознание я собрала все силы и ударила его в область печени. Он дёрнулся и ослабил захват прежде, чем я свалилась на землю. Надсадно кашляя я пыталась выставить руки перед собой, ничего не видя из-за выступивших слёз. Наткнувшись на мужчину бесцельно принялась лягаться и размахивать ослабшими руками.
— Верочка, милая, тихо, тихо, — Лим затащил меня на свои колени, продолжая успокаивать, — Прости меня родная. Я не понимал. Не понимал.
— Пусти, — прохрипела я, сползая с него и так же на коленях пробираясь дальше.
— Вера, — обречение в его голосе разрывало мне сердце, — Это интоксикация. Я не виноват.
— Но это не помешает тебе закончить начатое, если тебя опять накроет, — я уселась у небольшого деревца в метрах пяти от него и вытерла лицо подолом платья.
— Прости.
— Ты не виноват. Сейчас приедет Храм и отвезёт нас в больницу.
— Ты звонила ему?
— Я испугалась, — зачем-то стала оправдываться я, — Ты говорил странные вещи.
— Что именно? — он напрягся и я занервничала.
— Просто слова без смысла.
Он расслабился и покачал головой.
— Меня предупреждал доктор, но я не думал, что будет так.
Нас осветили фары и из подьехавшей машины выбежал огромный мужчина. Миша подскочил ко мне, сел на пятки, обхватил подбородок и, задрав лицо кверху, осмотрел шею. Выругавшись, он поднял меня на ноги и легонько толкнул в спину, направляя к машине. Я оглянулась и поразилась как бережно Храм подставил плечо и подвёл Сергея ко мне. Вблизи стало заметно, что он совсем обессилен. Он сел впереди и я обняла его вместе с сидением, дотянувшись только до плеч. Его ладони легли поверх моих. Не говоря ни слова, мы доехали до клиники и вошли в приёмный покой, держась за руки.
65
Я наблюдала как Лимер ругался с мед сестрой. Это был каждодневный ритуал. Она абсолютно не обращала внимания на его тон, дождалась пока он проглотит таблетки и с крейсерским спокойствием удалилась.
Мы расписались три недели назад. Всё это время мы проводили, сдавая анализы и проходя исследования. Лим стал раздражительным и срывался по каждому поводу. Я понимала, как тяжело для него давалась болезнь. Особенно бесновался он, когда наш хирург предупредил о возможных осложнениях для меня. Мой муж был готов отменить операцию и мне едва удалось отговорить его от этого.
— В конце концов, если мы умрём, то окажемся Там, — шепнула я ему в одну из ночей, — Мне страшно остаться здесь без тебя.
Он похудел и осунулся, боли стали интенсивнее. Помутнений больше не было, но доктор предупредил, чтобы мы не пропускали приём лекарств. Операция была запланирована на завтра. Я старалась не провоцировать Лима, который буквально кипел.