Дикий не чем не выдал, что услышал уже не первую мою оговорку и потрепав мне волосы на макушке вышел за дверь. Я разобрала пряди пальцами и заплела подобие косы, когда ощутила за спиной чужое присутствие. Небрежно закинула ногу на колено, вынула из шва сапога спицу и резко вскочила.
Далее одновременно произошло несколько вещей. Разворачиваясь я швырнула свой стул в вошедшего и заняла стойку, повернув корпус, выставив левую ногу впарёд и заведя вооруженную руку назад. Мой соперник перехватил стул и держа его за спинку, широкими скользящими шагами двинулся, обходя меня по кругу. В следующую секунду мы с Крысом оказались в центре столовой и он с размаху швырнул в меня стул. Чудом ушла от удара в голову, практически распластавшись на полу, я перекатилась к нему под ноги, с силой ударив ступнями по голени и, не медля, сделала грубую подсечку. Лысый удивленно вскрикнул и неэстетично грохнулся на задницу. Действуя механически, я метнулась, оказываясь сверху, зажимая коленями его руки вдоль тела, садясь на пресс и ввела заострённый кончик спицы ему в шею.
— Не дёргайся, а то глотку распорю.
Тело звенело от напряжения и я не заметила застывшие фигуры в дверях.
— Какого хрена здесь происходит? — заорал Дик, подскакивая и сдёргивая меня с мужчины.
— А она решила всех попробовать! — хохочущая рыжая тварь продолжала набирать штрафные баллы.
Лысый поднялся на ноги каким-то слишком знакомым движением и я зависла, не понимая что в этом человеке меня цепляет, словно заставляет напрячь память и вспомнить.
— Выясняли правила поведения, — напряженно процедил Крыс, — Она бешенная. Чего кинулась то?
— А ты чего подкрадываешься? — возмутилась я. — Я впечатлительная…
Рыжий ржал в голос, похрюкивая и давясь воздухом. Я всхлипнула и сдерживая слёзы призналась:
— Я испугалась. Кто-то стоит сзади и молчит…
— А оглянуться и спросить?
— Ну, уж, простите, блин, что я такая истеричка. Я здесь паранойей разжилась не от хорошей жизни, — меня понесло. — Я не привыкла, что ко мне знакомится подходят. Да, я с людьми не общаюсь уже…давно короче. Я всегда по углам и норам в темноте. И не буду извинятся и париться, что тебя обидела. И я тебе ещё крыс напихаю к камеру. Я их в брачный сезон тебе связками носить буду, чтоб ты оценил, что такое паранойа.
Крыс примирительно вскинул вверх руки и даже улыбнулся. Зрелище не для слабонервных.
— Понял я, понял. Просто стало любопытно. Решил проверить твою реакцию.
— Проверил? — грозно прервал его мой мужчина.
Я тихонько сжала его ладонь и прикоснулась к пульсирующей жилке на шее губами.
— Тшшшш, остынь милый, — едва слышно прошептала я и заглянула ему в глаза. — Я хочу кушать, спать и тебя…целого и местами доброго.
Дик стиснул меня и спросил устало:
— Поедим у меня… то есть у нас в комнате?
Вздохнув, я обвела взглядом столовую. Рыжий стоял прислонившсь и с любопытством рассматривал скалящегося Крыса. В дверях с подносом наполненном едой стоял Седой и растерянно оглядывал нашу компанию.
— Мне надо привыкать к вам всем, — рассеянно призналась я и поймала на себе внимательные взгляды всех присутствующих.
15
— Вы решили закормить меня до смерти, — констатировала я, прижимаясь к обнявшему меня Дику.
— Но ведь вкусно же, — промурчали мне в макушку.
— Очень…
— Может всё же поговорим по существу, — вкрадчиво вставил Седой, — А то непонимание может привести к плачевным результатам.
Я тяжело вздохнула. Ладонь на моём плече сжалась крепче.
— Ты очень важна, милая, — Дикий прикоснулся носом к моему виску и блаженно о него потёрся. — Пожалуйста…
— У меня есть пара вопросов.
— Всего пара? Я думал, что у тебя, женщина, будет больше непоняток, — сострил Рыжий, сидящий на столе и едва уклонился от пролетевшей в его голову ложки.
— Лисёныш, тебе нужно запретить размножаться! Ты… ты ччего?
Рыжий вперил в меня остекленевший взгляд и двигал губами, не произнося не звука. Мне не понять как я выскользнула из обьятий и оказалась перед ним.
— Сеееенька, — простонала я, обхватив его лицо и заглядывая в растерянные глаза. Боль жгла мою голову нестерпимо, — Невыносимый мой, гадкий мальчишка…Как же…
Он подхватил меня, усадил себе на колени и стиснул руками до хруста костей что- то нечленораздельно бормоча.
— Убери от неё лапы! — заорал Дик, выводя меня из забытья. — Она моя!
Рыжий вцепился в меня крепче, беспомощно по-детски глядя в мои глаза.