— Я знаю где Лимер, — выдавил он, кривясь.
Я застыл. а вглядываясь в его лицо и сдавленным голосом спросила:
— Жив?
— Да.
Нечеловечески взвыв, я вцепилась в собственные виски, лезвием вспоров кожу на лбу. Дик попытался пройти вдоль стены и я выставила руку в его направлении и выплюнула:
— Отведёшь к нему. Больше не стану играть по твоим правилам.
Швырнула нож в сторону, я шагнула к купальне. Замерев, развернулась и невозмутимо позволила троим законникам оценить моё потрёпанное Диким тело. Приподняв бровь, я с жёстким смешком промурчала:
— Мне всё ещё кажется, что муж у меня тварь. Да, мальчики? Я всё ещё излишне драматизирую?
Вытянувшиеся лица были бледнее обычного. Сашка отвернулся к стене, Седой смотрел в пол.
— Я просила не оставлять меня с ним. Больше просить не буду. Я убью его, как только между ним и мной никого не будет. Сейчас я смываю кровь и одеваюсь. Если сегодня я не увижу Лима, завтра вы не увидите меня. Я скорее сдохну от своей руки, чем позволю ему опять меня осквернить. Не надеюсь на вашу помощь. Но вам нужна я и поэтому проявите здравый смысл.
Кровь противно стягивала кожу. Укусы и ссадины щипало. Мышцы ныли. Я зашипела от воспоминаний и рявкнула, когда ко мне качнулся кто то наверно чтобы помочь.
— Пошли вы все!
Оставшись одна и погрузившись в воду, я позволила себе беззвучно заплакать.
— Как же ты ошибался, Лим. Думал что законники меня не обидят. Тебе до некоторых далеко…
Когда закончила рефлексировать, выползла из купальни и как была обнаженной прошла в комнату. Ожидаемо находящиеся там мужики отвернулись. Кроме Вадима. Я встала перед кроватью и не спеша оделась в слишком большую одежду, кусая губы от боли когда швы на ткани задевала свежие царапины.
— Как же я выживала рядом с таким животным? — застегнув ремень, я демонстративно развела руками, — Где мои ножи? Или мне в помощь только молитвы и надежды?
Седой приблизился и, не поднимая глаз от пола, протянул мне спицу, которой я закрепила волосы в тугой узел.
— И то хлеб, — пробурчала я для проформы.
Лысый усмехался, пока я бесцеремонно не вытащила из ножен на его поясе мачете. На его вытянувшееся лицо я взглянула мельком и ядовито заметила:
— Сегодня ты мне должен.
— В расчёте? — натянуто поинтересовался он, отдавая ножны и я оскалилась в ответ.
Уж больно не хотелось мне сейчас ни с кем вступать в душещипательные беседы. Проходя мимо деда, я взялась за его запястие и крепко сжала. Он посветлел лицом и вымученно улыбнулся. Почему-то вспомнилось, что дед всегда был неконфликтным человеком, немного растерянный профессор с кучей абстрактых мыслей и абсолютно отсутствующим инстинктом самосохранния. Не сдержавшись, я резко подалась вперёд и обняла старика.
— Скоро будем дома, — шепнула я едва слышно и почуствовала как он слегка кивнул. — Держись дед.
Так подняв воротник широкого плаща и держа его за руку я и вышла наружу. Одета я была до того в нелепо неудобную одежду, что у меня появилось подозрение, что это не случайность. Запутавшись в собственных ногах обутых в слишком большие сапоги, я коротко выругалась.
— Куда идти?
— Наружу, — прошипел из за спины брата Дикий.
— Конкретней?
— На север, в сторону амфитеатра…
Я разулась и резко сдёрнула с себя бесформенный плащ.
— Увидимся…там.
Не могла я больше находиться рядом с ними и. ободряюще сжав ладонь деда, скользнула по едва заметным углублениям и выступам в стене в отверстие вентиляции. Позади раздался шум и чей-то вскрик, но я уже просчитывала в уме в каком изгибе моего лабиринта у меня схрон. Ориентировалась я немного неуверенно, но вскоре нашла небольшой мешок с водой, оружием и одеждой. Побравшись перекрестье ходов, где места было больше, я зажгла приготовленную там лампу. Переоделась, сменила обувь и распределила свои железки по стратегическим местам за поясом и в сапогах. Закончив, я заплела волосы и обнаружила, что абсолютно успокоилась, проделывая все эти манипуляции. В тишине тёмных переходов я нашла силы подняться и шагнуть в сторону камеры Лима. Знаю, в этом было мало смысла, но откровенно я понимала, что ухожу отсюда навсегда и просто не могла напоследок не взглянуть на то, что считала домом всё последнее время.
Я оказалась над нужным мне тонеллем, когда из нашей комнаты вышел странно дёрганный парень и, ссутулившись, громко закашлялся и метнулся прочь. Я спрыгнула, настороженно двигаясь вперёд. Когда я оказалась перед приоткрытой дверью, сердце уже отбивало нестройную дробь. Лимер говорил, что закрываться его заставляло то, что с ним была я, а раньше он считал это признаком слабости. К тому же за поворотом, метрах в пятидесяти, стояла охрана и эту часть корридора оберегали словно королевскую казну. Мои же лазы никто другой не осмелился использовать. Поэтому и появление меня было сюрпризом.