— Здравствуйте, — сладко пропела она, целуя воздух у моей щеки и оценивающе оглядывая меня с головы до ног, — Вы Вероника? Красивое имя. Я…
Она резко побледнела, вглядевшись в моё лицо и внезапно севшим голосом отчеканила:
— Давайте поднимемся в квартиру.
Недоумевая, я двинулась следом за ней, стараясь не отставать. Выйдя из лифта, мы оказались у металлической двери тёмносинего цвета. Татьяна двигалась дёрганно: открыла замок, стремительно ворвалась вовнутрь. Я
вошла, перешагивая через брошенную на пол сумочку, вывалившееся из неё содержимое и скинутые за порогом босоножки. Блондинка стояла у открытого дальнего окна огромной гостинной-студии с тонкой сигаретой, тщетно пытаясь прикурить её. Я пересекла комнату, взяла из дрожащих пальцев зажигалку и щелчком зажгла огонь. Татьяна глубоко затянулась и, криво ухмыльнувшись, запрокинула голову, выпуская дым.
Я протянула тяжёлую металлическую вещицу владелице, но она отмахнулась.
— Это его зажигалка. Я так и не научилась ею пользоваться. Оставь себе.
Пожав плечами, я не знала, что ответить. Хозяйка присела на широкий подоконник, опасно качнувшись наружу и фыркнула на мой озабоченный взгляд. Я оступила назад и села в широкое громоздкое кресло, явно не вписывающееся в интерьер квартиры. Сузившиеся глаза жены Лима следили за каждым моим движением.
— Это его кресло. Терпеть его не могу.
— Кресло? Или хозяина?
— Осталось только кресло, — злобно прошипела она, — Ты была его любовницей? Для чего ты здесь?
Я многозначитльно улыбнулась, закидывая ногу на ногу.
— Почему ты так решила?
Татьяна захохотала, становясь совершенно некрасивой: в красных пятнах проступивших на лице и шее и, запустив пятерню в волосы, растрепала художественно уложенные пряди.
— Я тебя узнала, — выкрикнула она, тыча в меня тлеющей сигаретой. — Он был одержим тобою. Сначала я верила, что это просто блажь. Он же общался с этими идиотскими художниками. Все они не от мира сего. Быдло. Потом сделал татуировку с тобой на всю спину. Говорил, что это его персональный ангел хранитель. Не сильно то ему это помогло.
Она зашлась в кашле, перемежающемся со смехом.
— Я хотела ему заменить тебя. Выкрасилась в этот жуткий цвет. Даже встретила его в костюме ангела из секс шопа. Он тогда просто озверел. Думала, убьёт. Потом сделал целый алтарь из своего кабинета, а мне запретил даже входить туда. Я была уверена, что ты его сдохшая подружка. Но ты жива! — словно обвиняя меня в этом, она злобно сплюнула прямо на пол. — Какого чёрта вы не были вместе? Ты что, его бросила? И он не смог с этим смириться?
Поднявшись на ноги, я оглянулась вокруг.
— Где его кабинет?
Она молча ткнула пальцем в нужном направлении.
Мой снимок из скандальной фотосессии висел на стене напротив стола. Я и забыла, как красива эта работа. Обойдя стол, села на потёртый кожанный стул и обомлела. На столешнице в строгих серых рамках стояли мои снимки. Присмотревшись, я узнала не все: несколько из социальных сетей, другие были слегка размыты и сделаны словно издалека, когда я занималась пробежкой в парке, шла по улице, сидела в кафе. На одной фотографии был узкий памятник с изображением перьев. Взяв его в руки, я помертвела, читая надпись: " Главная героиня собственной жизни, даже в смерти продолжающая жить." Вероника…
Я разжала пальцы, роняя рамку. Стекло звонко разлетелось и я, спотыкаясь, выбежала прочь. Оказавшись в ванной, включила воду и плеснула ею в лицо. Уставившись в зеркало, я попыталась осознать факт увиденного. Я видела собственную могилу. На фото. На столе Лима. Безумие в чистом виде. Взгляд зацепился за знакомую коробочку с надписью "неорал." Нахмурившись я вспомнила, что в одном из походов клиент лихорадочно искал этот препарат в рюкзаке и когда мы его нашли плакал от облегчения. Задумчиво вытеревшись бумажным полотенцем, я вышла в гостинную. Татьяна стояла на том же месте, где я её оставила.
— Таня, лекарство в ванной…
— Никак не выброшу. Это Сергей пил после пересадки.