— Какой пересадки?
— Печени. Кто то сдох и ему подфартило. А то бы он бы от онкологии окочурился. Не повезло. Пришлось… — она запнулась и метнула на меня загнанный взнляд. — Мы поженились, когда я залетела, но потом ребёнка потеряла. Он очень боялся не успеть оставить наследника.
Я как сквозь вату слышала её слова, а в голове стучала мысль…
— Какая у Лима группа крови?
— У кого?
— У Сергея.
— Помню, что отрицательная. Вроде третья, — она сморщила лоб и потёрла переносицу тонким наманикюренным пальцем. — Точно, третья. У нас не совпадали и всем приходилось обьяснять, что даже по этой причине я не могу быть донором.
Меня трясло от злости на эту алчную пустоголовую дрянь. Как Лим мог жениться на такой женщине? Собравшись, я вновь направилась в кабинет, подняла с пола снимок надгробия стряхнула с него осколки стекла и решительно направилась на выход. Оставаться в этой квартире больше не хотелось. Уже на пороге я, обернулась и, леденея от страха, спросила:
— Когда была операция?
— В начале сентября. Шестого числа. Пришлось отменять поездку в Милан, — словно оправдывая свою неуместную внимательнсть, пояснила она.
Я выбежала из здания, задыхаясь и тщетно пытаясь удержать слёзы. В груди сдавило. В голове натянутой струной билась мысль: " Я умерла в его реальности. Он выжил благодаря моей смерти." Кто-то пытался меня остановить — я вырвалась и побежала. Меня обхватили со спины и я забилась в силках чужих рук, крича и плача.
— Милая…Ника…тихо…моя драгоценная… Я с тобой, моя девочка, — голос Макса проник в моё сознание и я прижалась к нему, продолжая слабо хныкать. — Ну, что ты, лапонька? Что случилось?
Он подхватил меня на руки, прижав щекой к яростно пульсирующей жилке на его шее.
— Она тебя обидела? Скажи хоть что-нибудь, Ника. Я её выпотрошу!
Я прижала пальцы к его губам, принуждая молчать.
— Отвези меня домой, пожалуйста.
Он запнулся и тихо спросил:
— К тебе?
— Хочу к тебе. Можно?
— Родная…
Я содрогнулась от этого слова часто употребляемого Вадимом, но Макс воспринял моё движение по-своему и усадив меня в машину накрыл пледом. А ведь действительно меня бил озноб и зубы выбивали чечётку. Сбросив туфли на пол, я подобрала под себя ноги. Это напомнило мне поездку с кладбища. Даже тогда, рядом с незнакомцем было так спокойно. Максим окружил меня заботой, которую я восприняла как должное, также как его отношение ко мне. Он поселил меня в своём доме, занимается моими нуждами, помогает разобраться с бывшим парнем, мёртвым любовником, не требует ничего, не ставит условий. Да никто не делал для меня подобного.
Зарывшись в плед по самые глаза, незаметно наблюдала за мужчиной, вцепившегося в руль. Он тревожно хмурил брови и над челюстями ходили желваки. Мне вдруг стало мучительно стыдно за то, что втянула его в свои проблемы. За то время, что мы были знакомы, я узнала о нём немало. Живёт работой. Личная жизнь не сложилась. Одинок. Детей нет. Родственников у него не осталось. Как он сам заметил, я была для него выходом, который он явно у кого-то украл. Ведь до убежища мы не были знакомы, а значит он не мог себя вспомнить. Однако ему это удалось. Зная, какой он упрямый и настойчивый, я этому не удивлялась. Вообще он во многом был замечательный. Макс сильный и внимательный, ответственный, прекрасно готовит, умеет слушать, знает как меня рассмешить, умопомрачительно улыбается и целуется… Я тряхнула головой отгоняя непрошенные глупые мысли. Сейчас не время для этого. Нащупав висевшую и чудом не потерянную мною сумку я сжала его руками. В боковом кармане лежало доказательство, что мои воспоминания не бред больного воображения. А также доказательство моей смерти.
48
За окном шел дождь. Струи воды барабанили по крыше и стакали вниз, образуя на причудливые тени на стенах, отбрасываемые фонарём. Значит уже ночь. Помню, что мы приехали ещё засветло. Макс не настаивал на разговоре и словно ушел в себя. Я решила не рассказывать все сразу и для начала пережевать эту мысль самостоятельно.
Стянув слишком узкое платье, я надела хозяйский махровый халат. Потрепанный, с вытянутыми нитками, местами линялый он был такой уютный, что в него хотелось завернуться и остаться в мягкой ткани навсегда. Свернувшись в кресле, на кухне с щербатой кружкой, наполненной домашним вином, в ожидании Максима, который куда-то уехал, я, незаметно для себя, задремала.
Уже в вязкой полутьме, не просыпаясь окончательно ощутила, как он поднял меня на руки и понёс. Словно кошка я прильнула к тёплому сильному телу. Точно знаю, говорила ему что-то казавшееся в тот момент исключительно важным. Он потёрся лицом о мои волосы и что-то сказал в ответ. Слова не отложились в моей памяти, но оставили странное ощущение, словно из далёкого путешествия я вернулась домой и кто-то загодя зажёг в нём очаг.