Память услужливо подсунула воспоминания её губ и дыхания. Насколько она была податлива, и что я мог бы вылепить с неё, но впечатлило меня другое. Она не боялась меня. Раздражение, похоть. Да. Но не страх. Она смело смотрела мне в глаза, смело перечила мне, смело творила что хочет. И эта её смелость меня подкупала. Вроде с виду вся такая слабая и хрупкая, но со стальным стержнем внутри.
Я восхищаюсь ею? Да, чёрт возьми!! Она пережила операцию на сердце, терпит своих предков, вырвалась из лап Кубрынина и садиста-охотника и не тушуется передо мной, когда как другие даже головы поднять боятся! Это заслуживает и восхищения, и уважения.
Но что-то делать нужно. Её молодость слишком привлекает меня. И пугает. Я имел много женщин как и в своей постели, как и вне её. Самых разных. Настолько, что они стали для меня предметом мебели. Так почему эта пигалица выделяется из такого послужного списка? Чем?
Пора выкинуть её из головы и заняться чем-то полезным. Её сердце и хотелки не моя проблема. Своих хватает. И через двадцать минут я уже был у Климова. Восстановление парня шло хорошо, что меня несказанно радовало. Это означало, что препарат N-13 в разведённом виде и уменьшенной дозе действует как и было нужно. Раньше при таких ранениях у ребят оставались фантомные боли. Мозг просто не мог поверить, что повреждений нет, и продолжал обманывать сам себя. Поэтому я и решил изменить дозировку. Лечение шло куда быстрее, но при этом НС успевала замечать изменения и привыкать к ним. Всего за четыре дня от пулевых отверстий не осталось и следа, а Климов чувствовал себя отлично, хотя поначалу и были некоторые странности в работе конечностей, и мне приходилось искать нужную дозировку.
— Илья? Мы можем поговорить?
Меня внутренне передёрнуло от этого имени, но выказывать этого я не стал. Фризер не тот человек, перед которым следует расслабляться. Её проницательность и внимательность порой бесили меня, но какой бы странной не была, она женщина моего друга, почти брата.
Мельком кинул на неё взгляд и кивнул. Мне не нравилась Фризер с её причудами. Не нравилась и Милана. Избалованная дочурка Кубрынина. Парни могли найти себе менее проблемных баб, но вцепились именно в этих.
— Речь пойдёт об Артёме Самойлове.
Артём Самойлов? Я честно пытался вспомнить кто это, но не мог. У меня не было ни врагов, ни партнёров с таким именем, а друзей я и вовсе по пальцам пересчитать могу.
— Понятия не имею о ком ты.
Нина потёрла ладошки друг об друга и посмотрела в гостинную, где близняшки играли у камина. Вот этих маленьких женщин я любил. Неугомонные, гиперактивные и шкодные создания. Только они могли довести Тоху до белого каления и отделаться грозящим пальчиком. Мы все их баловали. Вниманием, подарками. Даже я проникся тёплыми чувствами к этим несносным барышням.
— Шесть лет назад он принял наркоту у тебя в клубе и устроил там пожар.
Я поджал губы и крепко сцепил зубы, чтобы не вспылить. Не на глазах у девочек… Но, чёрт возьми, из-за этого упыря я потерпел большие убытки. Он подмочил мне репутацию, а проверка шастала по моим заведениям добрых три месяца! Ему удалось скрыться от моего праведного гнева тогда, но сейчас был шанс найти идиота и отыграться.
— И чего ты хочешь?
— Я прошу отпустить его.
Женщины. Их жалость не имеет границ.
— Нина… — начал я устало, но девушка перебила:
— Я знаю, ты страшный и ужасный Грешник, и это правильно, что хочешь заставить платить его по счетам, но он совершил глупость. Он сожалеет об этом и готов возместить потери, но прошу я тебя о другом — не убивать его.
Я вообще не хочу с ним возиться. Что это? Старость? Я сдаю позиции? Мне всего-то тридцать три. По официальным сводкам.
— Я не могу обещать тебе, что последствий не будет, Нин. Но за его жизнь можешь не переживать.
— А его семья?
Чего? Какая ещё семья?
— О чём ты?
— У него жена, и дочь возраста моих девочек.
Неожиданно. Хотя искать его я так и не начинал. Были другие заботы.
— О них можешь не волноваться. Не трону. Но с Артёмом твоим поговорю.