— Тоха! — позвал я Захарова, принимая, наконец, решение. — Есть разговор.
Друг подошёл ко мне, не понимая в чём дело.
— Что стряслось?
Я никогда раньше не требовал что-либо. Климов, да, отстаивал право обладания Миланой. Влад — Кристиной. А Захаров просто поставил нас перед фактом о Нине.
— Это по поводу Лебедевой.
— Что-то не так?
— Не совсем. Я не собираюсь возвращать её родителям.
Тоха напрягся.
— Что ты задумал, Илья?
— Я забираю её себе.
Глава 16
Марина
«Ты всего лишь избалованная кукла. Я не собираюсь тратить нервы и время на пустышку. Ты. Не нужна. Мне».
На пустышку.
Не нужна.
Весь день эти слова так и звучали в ушах. Слова сказанные им перед тем, как сбросить меня с себя и уйти. Просто взять и уйти.
Я пыталась держаться. Пыталась делать вид, что ничего не случилось, что наш разговор ничем путным не окончился, но сил улыбаться было всё меньше и меньше. Мне не хотелось думать, не хотелось дышать, говорить. Я чувствовала себя… пустой.
Может, я действительно пустышка? Что во мне есть интересного? Любовь к книгам? Манеры? Воспитание? Да кому это надо?! У меня даже рот вовремя не затыкается!
Уткнулась в подушку, комкая её в кулаках, и закричала, давая волю слезам и переходя в истеричные рыдания. Как же мне больно! Хочется вырвать сердце и душу, чтобы больше никогда не чувствовать ничего!
— Рина, Господи! Что случилось?
Кристина. Я не слышала как она вошла, а когда почувствовала её руки на плечах, то и вовсе завыла от осознания собственной ничтожности. Я не нужна ему! Не нужна! Ненавижу! Всех ненавижу! Себя ненавижу! И жить больше не хочеться! Почему? Почему всё так? Он всё для меня! Все! Неужели этого мало!
— Риночка. Прошу тебя, скажи в чём дело?
— Он отказался, — выплюнула, не заботясь о том, как выгляжу при этом. — Сказал, что я н-не нужна ему!
Кристина легла рядом, обнимая и успокаивая меня, но от этого чувствовала себя ещё более паршиво.
— Всё образуется, вот увидишь, Марин. Всё будет хорошо.
Не будет. Ничего не будет. А её слова вызвали только очередной приступ слез. Дикая боль и тоска сковали меня изнутри, выжирая острыми зубами абсолютно всё. Больше я никогда не смогу поговорить с ним, прикоснуться к нему, увидеть его. Он просто выбросил меня из своей жизни! Как ненужный мусор! Как… куклу!
Ну ничего. Я снова поднимусь с колен. Склею себя из осколков что ещё остались где-то внутри и научусь жить дальше. А его забуду. Навсегда. Но всё это будет завтра, а сегодня я хочу утопиться в собственной боли. Хочу отдаться ей, чтобы раз и навсегда запомнить что любить нельзя. Что это чувство уничтожает всё на своём пути, словно коррозия. Съедает тебя, не оставляя даже пыли, и ты ничего не можешь изменить. Чувствуешь себя грязью, не достойной, не заслуживающей…
Не заслуживающей его любви.
Смотря на нас со стороны, я понимала что выгляжу полной идиоткой. Лью слёзы потому что взрослый мужик не захотел иметь ещё больше хлопот с восемнадцатилетней девочкой. Решил, что это всего лишь детская влюбленность, и она пройдёт. Вот только в свои восемнадцать лет знаю что такое влюбленность, а что такое любовь, и я испытываю не просто увлечение, кайфуя от его внешности. Мне важен он сам! Мне важно что с ним всё в порядке! Важно что он думает. Важно его мнение. Мне важно то, что нельзя потрогать или увидеть! Это ведь и есть любовь! Желание заботиться, дарить свою нежность, переживать.
Только ему это не надо.
Лишь спустя три часа я успокоилась. Слёзы продолжали литься, а боли стало столько много, что казалось, будто она заполнила меня всю, но сильные приступы прекратились. Однако противная часть меня всё еще надеялась, что он вот-вот войдёт и скажет что ошибся, что принял неверное решение и хочет быть со мной. Очень слабая часть меня всё ещё верит в хороший конец.