— Он же выкарабкается, да? — спросила, хоть и знала ответ. — Он сильный. Он должен выздороветь.
— Мы должны верить в лучшее. Особенно ты.
Дни шли бесконечно долго. Илье часто меняли повязки, ставили уколы, капельницы, но исцеление так и не приходило. Только синяки стали ярче, а корочка на ранах твёрже. Я уходила от его кровати только когда меня уводили на обследования. Врачи, кажеться, поставили перед собой цель выжать по максимум, сделав меня подопотным кроликом. Узи сердца, кардиограммы, ЭКГ, ангиография, снимки сердца с помощью рентгена, КТ, МРТ. Меня сканировали самыми разными способами, взяли, наверное, галлон крови, а после начали пичкать таблетками, выявив причину сердечного приступа. Порок был не причем. Это оказалось ишемической болезнью сердца — ИБС. Стенки, которые снабжают мой моторчик кровью, сузились, вызвав недостаточность. Мне безумно повезло, что не возникло проблем, благодаря быстро оказанной помощи, но если это повторится, будут последствия.
Страдать этим в восемнадцать лет не комильфо, однако. После моей операции маму заверили, что я могу не опасаться за свою жизнь и неудобств порок сердца не принесёт при гимнастике и балете. Но, видимо, что-то пошло не так, раз я свалилась и переполошила всех.
С ума сойти только. Сердечный приступ. В восемнадцать. Я всегда полагала что он случается только у стариков, а оно вон как. Раз. И всё. И не будь я среди врачей, то точно кормила бы червей. Наверное. Но даже такие переживания не выбивали меня из реальности и не заставляли забыть про Илью хотя бы на минуту. За эти три дня я лучше узнала и его, и его семью. Именно так они себя называли. Семьей. Совершенно разные мужчины были настолько близки духовно, что даже братская любовь меркла в сравнении с тем, на что они способны ради друг друга. И насколько сильно они угасали от того, что не могут помочь своему другу. Как оказалось, только Илья имел медицинское образования и хоть немного понимал в науке, остальные просто слепо верили ему, зная, что тот их не предаст. А теперь, как и сказал Данил, они бессильны, и всем остаётся только ждать.
Только это ожидание такое сложное, такое болезненное.
— Ну что, — воодушевлённо начал один из докторов комплекса, как только сделал новые анализы Ильи. — Опасный период пройден. Если организм и дальше сможет справляться самостоятельно, через неделю мы сможем вывести его из комы. Но прогнозировать пока рано. Нужно убедиться, что наши надежды будут оправданы.
Всё хорошо, но всё плохо. Именно так я поняла его слова и от этого легче не становилось. Я так же сидела рядом, так же теребила в руке его часы и так же молила Господа, чтобы он поправился, но ничего не менялось. Отчаяние всё больше и больше овладевало мной. Я скучала по нему. Скучала по тем редким разговорам. Скучала по его голосу. Что будет когда он очнётся? Как воспримет ампутацию? В книгах обычно герои закрываются от всех, кому они дороги. Поступит ли Илья так же, посчитав себя обузой? Будет ли жалеть что выжил? И что мне делать если он снова меня прогонит? Я не вынесу этого. Я не смогу справиться. Но я не могу видеть его таким. Уж лучше пусть орёт на меня. Пусть даже обзывает, но живёт. Если для этого нужно умереть мне, я согласна. На всё согласна.
— Только вернись. Пожалуйста.
Прижала его пальцы к губам и крепко зажмурилась, чувствуя как по щекам бегут чёртовы слёзы. Они уже стали привычным явлением, но сейчас казались глупыми. Они ничем не помогают. Ничем.
— Тебе нужно поесть, Марин.
Я обернулась на голос Данила, но тут же отвернулась, вытирая лицо.
— Я не голодна.
В последнее время мы стали чаще видеться, потому что проводили много времени тут. Он оказался приятным человеком, но мало говорил, хотя в данной ситуации я была этому только рада. Разговаривать абсолютно не хотелось.
— Когда ты в последний раз ела?
Я нахмурилась, пытаясь вспомнить. Кажется, вчера, но я не признаюсь. Я не уйду отсюда! Пусть хоть кран вызывают! Хватает того, что я трачу время на водные процедуры и на сон в своей палате.
— Недавно.
Он тяжело вздохнул и снова вышел, оставив меня опять одну, что только порадовало. Не хочу я чтобы лезли с глупыми вопросами. Лучше бы так пытались достать тот препарат, как пытались выгнать меня отсюда.
Когда Данил вернулся снова, то нёс в руках поднос и пару стаканов с молоком.