Наконец, дохромал до чёртового матраса и уложил свою девочку, навис над ней, с удовлетворением наблюдая затуманенный взгляд, но мне этого мало. Мне всегда и всего будет мало.
Наклонился снова и всосал сосок, попутно поглаживая бёдра и пробираясь к самому важному на сегодняшний день месту, и… Бл**ь! Какая же она влажная! Нашёл уже возбужденный клитор, начал его стимулировать и чуть не задохнулся от восхищения, когда она прогнулась в спине мне на встречу. Вот это изгибы! Как же, бл**ь, она прекрасна! Поймал её грудь ртом, вырывая из неё новый стон.
Спускаюсь по её животу, обвожу языком пупок и двигаюсь ниже, вдруг осознавая, что лобок абсолютно гладкий. Не знаю почему эта мысль была такой яркой, но она помогла мне на чём-то сконцентрироваться и своего рода абстрагироваться, чтобы не причинить Котёнку дискомфорт.
— Нет, нет, нет! О, Боже! Ах…
Слишком быстро распознала мои намерения, но было уже поздно. Её клитор быстро оказался между моих зубов, и её ногти довольно сильно впились в мой затылок, но мне было плевать. Я мог только ловить, как она отзывается на каждое движение моего языка. Кто бы знал, что она такая чувственная! Поймать бы ещё момент, когда она подойдёт к пику, потому что двигаться в ней я не смогу. У меня не хватит сил сдержаться.
Прошёлся языком вверх-вниз, удерживая за тонкую талию, и чуть не зарычал от удовольствия, когда она снова прогнулась с стоном и вцепилась кулачками в подушку. В голове вспыхнула мысль, пора, сейчас, нужно сделать это сейчас, а я, су**, одет!
Поднялся к её губам, стаскивая с себя одной рукой чёртовы штаны, но они застряли на сраном протезе! Проклиная нынешнюю медицину, плюнул, так и оставив их на одной ноге, и сжал её запястья над головой. Я сотни раз лишал глупых шлюшек девственности. Каждая прыгала в мою постель, думая, что делает мне подарок всей моей жизни, за что я тут же женюсь на ней, но только сегодня для меня это событие было особенным. Я нервничал. Я настолько нервничал, что меня не слушалось моё собственное тело, а я должен сделать всё правильно. Должен сделать её первый раз незабываемым.
Собрав всю свою жалкую волю в кулак, сделал первый толчок и замер. Не быстрый и не медленный толчок, как и положено, но её вскрик и маленькие капельки слёз в уголках зажмуренных глаз отозвались колючим испугом в душе. С другими я начинал двигаться сразу, а с ней замер всем телом, морщась от собственной боли и боясь даже дышать. Как же тесно. Как же в ней, бл**ь, тесно! Мышцы лона сдавили настолько сильно, что выбили из меня весь дух. Я чувствовал каждый мускул, чувствовал влагу, и боялся двинуться, чтобы не кончить сразу.
— Все пройдёт, Котёнок. Маленькая моя. Девочка моя. Прости. Прости, моё солнышко. Любимая моя.
Целовал её веки, скулы, губы, переплетал свои пальцы с её, и сам не понимал как это слово вылетело из меня. Само собой. Словно так и надо. И понимал, что люблю. Действительно люблю. Безумно, безудержно, глупо. Не смогу без неё. Ощущал, как она гладит меня в ответ, как подставляет свои губы моим, и понимал что сдохну без неё. Не смогу. Не справлюсь. Она одна мне подарила столько, сколько я за всю свою жизнь не видел.
— Малышка моя. Будет больно, скажи. Я прекращу.
Медленно начал двигаться, дождавшись кивка, и попутно ласкал её тело.
— Обхвати меня ножками, детка. Вот так. Умница моя. Чёрт, какая же ты сильная у меня.
Добившись новых стонов, начал ускоряться, чувствуя как адекватность постепенно ускользает от меня, оставляя лишь жгучий голод. Сжал её грудь, целуя шею и оставляя свои следы. Красные отметки словно орали всем вокруг что она моя. Моя, бл**ь, моя! С рыком всаживался в неё, выбивая уже не стоны, а крики. Крики удовольствия, которые сводили меня с ума ещё больше. Да, Котёнок. Кричи для меня. Кричи. Я хочу их слышать. Хочу слышать как ты кончаешь. Давай же, душа моя. Давай, бл**ь, малышка, сжалься!
Сжал соск между пальцев, добивая её, и да! Ножки сильнее сжали мою талию, а ногти с силой вонзились мне в спину. Мышцы влагалища зашлись в судорогах экстаза, унося и меня за собой. Впервые мир разлетелся атомной бомбой в мозгу, лишая меня возможности, наконец, думать. Хотя бы думать.
Всю свою жизнь я гнался за этим. Именно за этим. Искал это в каждой. Сколько их было? Время в Доме удовольствий я не беру в счёт, который и без него был до отвращения велик. Но только в этой маленькой и хрупенькой девочке я обрёл до чего был так голоден. За всю мою жизнь мой разум и моё тело, наконец-то, обрели покой. Моя душа наконец-то была дома в руках девочки с пороком сердца, которая сумела сбежать из плена, пробежать через лес, не взирая на осколки стекол в ногах, и заставить меня поверить ей.