Я избалован в сексе, что-что, а его в моей жизни очень много, а у неё я был первым. Мне тридцать лет, а ей восемнадцать. Я состоялся как личность, которую уже не изменить, а вот она нет… Хотя это больше плюс, чем минус, — могу воспитать её под себя.
Вгляделся в слишком худые ноги… а может, выйдет откормить её? Она три месяца жила в клетке у Кубрынина, даже не помнит чем питалась и питалась ли вообще, вполне разумно полагать что девочка схуднула, но, к сожалению, я видел её фото и записи с выступлений. Если только мать не держала дочь на сухом пайке, то набрать с два десятка лишних кило у Марины выйдет.
Девушка аккуратно выложила на сковороду приготовленные ею блины ещё вчера и начала пританцовывать под музыку в наушниках. Моя футболка была чуть великовата ей и прикрывала попу, а собранные на затылке волосы просто выбешивали своей растрёпанностью, но почему-то мне нравилось всё остальное. Член вставал в стойку от одних только плавных движений рук, моментально оживляя в памяти как они вот так же утром порхали в причинном месте. А вот и ещё один плюс. Она не шугалась при виде моего стояка и резво на нём скакала сама.
А так же видел кое-какие перспективы в том, что боль от моего проникновения в её тело, приносила ей удовольствие. Мои сантиметры не вмещались полностью и постоянно приходилось продалбливаться глубже, но она тащилась от этого. И опять же, тот секс, что у нас есть сейчас, не особо меня удовлетворял, чтобы я вот так расплылся рядом с этой девчонкой.
Привлекая моё внимание своим тихим шёпотом «Бада-бум», увидел как Лебедева разворачивается на пятках со сковородкой в руках, подкидывает ею блин в воздух, ловит его лицом и всасывает в рот. Повертев попкой от вкусноты лакомства, снова ставит посуду на плиту и кладет следующий блин.
Ясно что ещё меня в ней привлекло. Лёгкая чокнутость. А если?..
Мысли скачут уже в другом направлении, и я поднимаюсь с дивана, который привезли утром. Скоро должны доставить кровать, но, думаю, успею проверить свои догадки и на кухне.
Подхожу к ней сзади, откладываю сковороду на неработающую ячейку, и пробираюсь под футболку, надёжно прижимая к себе спиной. Возмущённо мычит, но не вырывается и не отталкивает. Действовать без договоренностей я не привык, но напомнил себе, что хочу всего лишь проверить, убедиться в своей догадке и не сделаю ничего неприятного для неё.
Зарываюсь лицом в копну пышных волос на затылке и вдыхаю цветочный запах шампуня. Он нежный, словно на поляне оказался, и это всегда сбивало с толка. Весь её образ — воздушный, ласковый, ранимый, и он заставлял меня желать того, что её хрупкое тело может не выдержать, но если я кое-что узнаю, кое-что проверю…
До боли сжимаю грудь, покрывая длинную шею лёгкими поцелуями, вожу кончиками пальцев по плоскому животу, легонько пробираясь под резинку почти детских трусиков в виде шорт, и чувствую как её дыхание ускоряется. Голова откидывается мне на плечо и голубые глазки прикрываются, трепеща ресницами.
Так, хорошо. Продолжим.
Мну грудь, проникая в нежные складочки, и нахожу маленькую горошину в тронутых только мной закромах. Малышка дрожит, закусывая губу, трётся попой об меня, и я уже чувствую как сложно сдерживаться. Никогда такого не было, всегда мог себя контролировать, но от её действий туманит голову и колотит тело.
Трясу гривой, чтобы хоть немного прийти в себя и возвращаюсь к своей работе. Снимаю с неё чёртовы трусы, закидываю ей ногу на тумбу, придерживая за талию, и начинаю беспощадно дрочить клитор. С первым стоном возвращаюсь к груди и с силой сжимаю сосок, вырывая из неё ещё один громкий стон, но делать какие-то выводы еще рано.
Приспускаю штаны и вхожу в неё одним махом, снова причиняя боль, но Марина лишь выгибается с громким криком удовольствия, лаская мне слух приятными нотами. Вот это я готов слушать дни на пролет — её стоны, полные кайфа из-за меня!
Беру за пучок пшеничного безобразия на голове, оттягивая голову назад, кладу руку на шею и слегка сжимаю пальцы, чтобы удержать на месте, не перекрывать воздух. С каждым моим толчком её голос становиться все громче и громче, заставляя и меня не оставаться в стороне.
— Нравится погрубее, да, Котёнок? — шепчу ей на ухо и скалюсь, провожу зубами по мягкой коже.
— Да!
Её «Да!» взрывается в голове ещё большей похотью. Выхожу из неё и заставляю повернуться к себе лицом. Поднимаю футболку под мутным взглядом девочки, опускаю к соскам и втягиваю их в рот, с силой массируя другую грудь. Тонкие пальчики запутываются в моих волосах, притягивая к себе плотнее, пока моя вторая рука мощно трахает её внизу.