И единственный способ предотвратить подобную угрозу, дать почувствовать им, что есть страх более сильных, чем страх перед Завоевателем.
«Жители Коринфа», - начала она речь, доверяя своему глубокому мелодичному голосу самостоятельно пробираться сквозь толпу: «как я стою здесь перед вами, так Греция стоит на краю пропасти нового мирового порядка. И если вы радуетесь новым правам граждан Греции, дарованным вам, то, ждите прихода негодяя, чьим единственным желанием является отнять у вас эти права. Ваша свободная жизнь не оставляет его в покое, он хочет лишить вас свободы и превратить в рабов». Она сделала паузу, подождав, пока затихнет последнее слово.
«Я говорю о Римском Цезаре».
По толпе пронесся приглушенный шепот, быстро стихший, как только Зена подняла руки.
«Как вы собрались здесь под благословенным знаменем Греции, так и Цезарь собирает свою армию, свои галлеоны, готовые выдвинуться в поход на эту щедрую землю и сделать ее своей. Он придет не освободить, а поработить вас. Он идет не возвысить Грецию, а похоронить ее».
«Он – разрушитель».
В этот раз по толпе прошел более громкий ропот.
Зена позволила продлиться ему несколько мгновений, прежде чем призвать к тишине.
«И сегодня я стою перед вами не как ваш Правитель. Я - Спаситель».
По площади пронеслась еще одна волна выкриков.
«Оглянитесь вокруг, жители Коринфа. Оглянитесь и вы увидите тысячи смелых мужчин и женщин внемлющих моему зову, готовых отдать свою кровь на защиту всех вас и нашей страны. Воины Греции, Китай, далеких земель Индии и Египта. Все они готовы сразиться с Римским Чудовищем».
Завоеватель молча рассматривала жителей повернувшихся посмотреть на огромные армии, окружающие их. Они первый раз видели в них не тюремщиков, а освободителей.
Она наблюдала как многие из них позволили себе несмелые улыбки и поклоны в адрес солдат, стоящих с каменными, но гордыми от оказанного внимания, лицами.
Как только толпа повернулась обратно, Зена продолжила: «И, с тех пор, как я первый раз взяла в руки меч, я продолжаю одно и то же дело – я поведу эту армию сохранить славу Греции».
И тут началось. Сначала одинокий голос с самого края толпы. Затем он распространился по всей толпе, проходя как огромная волна набирающая силу и скорость.
«Зе-на! Зе-на! Зе-на! Зе-на!»
В центре скандирующей массы стояла оглушенная Габриель. Она из-за всех сил старалась не присоединиться к всеобщим крикам.
Обычно неразговорчивая женщина смогла только силой своих слов заставить целый народ забыть о собственных прегрешениях перед ним, и повернуть гнев людей на противника, о котором они ранее не слышали, кто, как минимум, не совершил ни единого преступления ни против собственности, ни против личности.
За всю совместную жизнь с Габриель Зена произнесла только две речи. Одну перед разношерстной толпой, когда она признавалась в преступлениях, совершенных против города Цира, против родителей Каллисто и против самой Каллисто. Вторая – перед кучкой деморализованных солдат, видевших в Зене единственную надежду.
Как они ее называли? «Зена Коринфская», - прошептала девушка, огладываясь на царственную фигуру купающуюся во всеобщем поклонении. «Боги. Ты ведь теперь и есть – Зена Коринфская, не так ли?»
И как будто услышав шепот за всеобщим грохотом, Завоеватель безошибочно нашла в толпе ошеломленные зеленые глаза своей новой и очень привлекательной целительницы. Она позволила короткой усмешке искривить половинку рта, и тут же стерла ее с лица. Какие секреты таятся за этими сияющими глазами, Амазонка? И как скоро ты откроешь их мне?
Прошло немало времени, прежде чем Зена оторвала свой взгляд, оставив объект своего внимания практически бездыханным.
Завоеватель подняла руки и в очередной раз заставила толпу замолчать.
Она стояла возвышаясь над толпой , выдерживая паузу и сохраняя каменное выражение лица. Лишь ее глаза сверкали алмазным блеском.
«Среди нас есть предатели».
Поднялся шум. Зена позволила ему продлиться, храня за плотно сжатыми губами свою известную улыбку.
«Они являются как волки среди овец. Нападая на стариков. Больных. Детей. Они смеясь отбирают вашу собственность, в качестве оплаты затягивая на вас ошейник. И, подобно волкам, они боятся сразиться с врагом, равным им по силе. Они выбирают тех, кто слабее».
Она помолчал, глядя поверх толпы. Люди оглядывались по сторонам. На их лицах было написано, подозрение к соседям.
«Цезарь не хочет биться со мной. Он знает, что не выиграет этой битвы. Вместо этого он прислал сорок мятежников и шпионов, пытаясь совершить подкоп под великолепие, именуемое Грецией».
Она развела руки в стороны: «Граждане Коринфа. Я не позволю это прекрасной нации пасть перед Чудовищем».
Площадь взорвалась в едином порыве, неистово вздымая вверх кулаки люди кричали и скандировали.
Завоеватель полоснула взглядом по восхвалявшей ее толпе. Затем слегка улыбнулась горкой улыбкой, развернулась и подошла к трону. Затем она опять обернулась к народу и с царственной грацией воссела на своем месте.
Вперед, разворачивая тугой свиток, вышел Маркус: «В целях предотвращения трусливых замыслов Цезаря относительно Греции, Завоеватель издал следующие указы».
Одобрительные крики толпы стихли, по мере того, как Капитан Королевской Гвардии читал законы более суровые, чем законы военного времени. Все дела должны прекращаться к закату солнца. Запрещено собираться вне помещений в группы более чем по три человека. Все призывы против существующих порядков караются смертью.
По окончании чтения, Маркус сделал шаг назад и опять вернулся на свое место – сзади справа от Завоевателя.
Вперед выступил Дагнин: «Привести заключенную!»
Ошеломленная Габриель смотрела как из хижины слева от помоста вывели и бросили лицом в пыль у подножия лестницы юную девушку, одетую в рваную крестьянскую одежду. У нее были длинные волнистые золотые волосы. Бард вскрикнула от удивления, столкнувшись с живым твердым взглядом несчастной.
«Удивительное сходство», - отметил, стоявший позади Тао Фенг: «Вы могли бы быть сестрами».
Голос Зены, раздавшийся поверх гомона толпы, похоронил ответ Габриель: В чем ее преступление?»
Девушка с усмешкой обернулась к Завоевателю: «Я разговаривала».
Ее слова были наполнены огромной ненавистью к женщине, смотрящей на нее сверху вниз.
«Она подстрекала людей против тебя, Великая», - сказал Дагнин: «Она призывала к мятежу».
Медлено, с улыбкой на лице, Зена поднялась с трона. Подобно дикому зверю, преследующему добычу, Завоеватель Греции, плавно спустился по лестнице к девушке. «Встань».
Не поднимайся! Пожалуйста, не поднимайся!
Девушка поднялась на ноги и предстала перед своим мучителем. У нее был очень независимый и непокорный вид. Зена остановилась, намерено возвышаясь над сильно уступающей в росте девушкой, протянула руку и захватила полный кулак золотых волос. Затем опустила руку и поласкала губы пленницы.
«Так ты виновна?» - промурлыкала она.
Зена, нет! Остановись! Не делай этого!
Несомненно, девушка содрогнулась от ласки Завоевателя. «Я дала народу голос. Запуганным. Голодным. Тем, кто исчезает в ночи, чтобы больше никогда не вернуться» - пленница обернулась, глядя поверх толпы.
Габриель застыла без движений, в ее глазах показались слезы ужаса. Она была уверена, что может точно предугадать следующие слова девушки. Ее собственные слова.
«У вас нет гордости?» – кричала девушка не внемлющей толпе: «Нет прав? Право на жизнь! Быть свободным от зла!!»
Боги. Это же я!
Площадь молчала. По лицу Завоевателя пробежала темная ухмылка: «Догадываюсь, они тебя не слышат».
Девушка обернулась, ее лицо пылало ненавистью: «Я не одна. Ты не можешь сломить наш дух».
Улыбка становилась все шире, сердце Габриель билось все тише. «Страх – лекарство от духа. И ты послужишь нам примером», - она махнула ожидающим охранникам: «На крест».