- У тебя замечательно получается, Алкмене. Я уже вижу головку. Ты все делаешь правильно.
- Мне тужится?
- Да. Из-за всех сил. Огромное усилие. Давай.
Алкмене напряглась что есть мочи, а Габриель сложила свои руки вместе и подставила их под выходящей наружу головкой, за которой быстро проследовало и все тело.
Алкмене вскрикнула от облегчения и Габриель рассмеявшись, подняла на руках извивающегося младенца:
- Это мальчик!
- С ним… с ним все в порядке?
Ответом был громкий негодующий плач.
- Ох, спасибо вам, боги!
Завоеватель резко обернулась на звуки плача и пристально посмотрела на маленькое рыдающее тельце в руках Габриель. Ее рука медленно потянулась к шакраму и сняла его с привычного места, взгляд был прикован к младенцу. Младенцу, который заберет у нее все, что она имеет, все, ради чего она боролась, все, что она завоевала. У нее перед глазами пронеслись звуки, запахи, вспышки множества кровавых битв, и тело ответила притягательному зову войны.
Младенец опять заплакал, потрясая своими кулачками, Зена моргнула и пришла в себя. Он посмотрел на нее большими немигающими глазами и она вспомнила другие времена, других младенцев. Одного она спасла, а затем ей пришлось пройти сквозь строй своей же армии. Ее собственный сын, Солан, находился в сильных могущественных руках Кентавров, как сын их героя - Бораиса. Его судьба - быть убитым Амазонками в войне против Кентавров, в войне, закончившейся только после смерти Веласки и уничтожения Амазонок как расы.
Она никогда не позволит себе оплакивать такую короткую и бесценную жизнь, сознавая, что это может только отвлечь от достижения заветной цели - завоевания Греции.
Она перевела взгляд с младенца на мать. Алкмене смотрела на нее во все глаза. Почему я должна разрешить жить твоему сыну, когда позволила, не проронив и слезы, своему умереть? Имеет ли сын Зевса больше прав на жизнь, чем сын монстра?
Завоеватель опять перевела взгляд на невинного младенца, лежащего в любящих руках матери. Будет ли это моим концом? Или, действительно, моим началом? Ради чего я потеряю все, что у меня есть?
С отсутствующим видом она погладила шакрам. Раздумывая почему такое простое решение стало неожиданно таким сложным, провела мозолистым большим пальцем по острому как бритва краю.
Габриель осторожно смотрела на Завоевателя, не понимая смены настроений, пробегавших по будто вырезанному из камня лицу:
- Зена?
Зена медленно подняла взгляд и встретилась с глубокими зелеными глазами, в свою очередь спокойно смотрящими на нее. Так много чувств а этих замечательных глазах. Так много. Что ты видишь, когда смотришь на меня, Амазонка? Видишь ли ты того, кем я являюсь на самом деле? Или ты видишь ту, кем по твоему мнению, могу стать?
- Кто ты? - наконец спросила она. И, что более важно, кто я?
- Я - Габриель. Женщина, которая любит тебя.
- Ты… любишь меня?
Лицо Габриель светилось благоговейной преданностью:
- Да. И всегда буду любить.
- Величайшая слабость.
Габриель покачала головой:
- Величайшая сила. Твоя величайшая сила.
Словно в знак несогласия Завоеватель мотнула головой, подняла оружие и, крепко сжав челюсть, сделала шаг вперед. В пыльном воздухе ее зубы сверкали белизной.
С ревом, полным боли, она швырнула шакрам вниз.
И разорвала пуповину, все еще соединяющую младенца с матерью.
Опустившись, она оторвала лоскут от лохмотьев, бывших раньше юбкой Алкмене, а затем быстро затянула конец пуповины и отошла обратно. Мощные чувства наконец вырвались из своей тюрьмы, где были прочно заперты на много темных и опасных лет.
И эти чувства переполнили ее, швырнули могучего Завоевателя на колени. Шакрам выпал из рук и приземлился на грязное дно ущелья.
Габриель быстро забрала Геракла у его матери, а затем бросилась на колени перед своей половиной.
- Зена? - тихо позвала она.
Зена медленно подняла голову. В ее глазах кричала о помощи заброшенная разбитая душа. И Габриель не замедлила ответить на этот призыв. Она притянула Зену в крепкие объятия и положила голову женщины себе на плечо:
- Я здесь, Зена. Я всегда буду рядом. Всегда.
Спустя мгновение Зена отодвинулась от нее. Слабая улыбка постепенно доросла до мерцающих слезами глаз.
- Спасибо тебе, Габриель, - хрипло прошептала она.
При звуках своего имени бард зарыдала, подалась к Зене, нежно прильнула своим губами к ее и подарила поцелуй освобождающей, божественной, глубочайшей и совершенной любви.
И окружающий мир опять затянулся мраком.
*******
Когда Габриель пришла в себя, ее охватило ощущение тепла. Губы все еще прижимались к мягким губам. Губам, которые были слаще лучшего греческого вина, губам, принадлежащим лицу, намного прекрасному, чем лицо любой богини Олимпа, и такому восхитительному телу, такому… обнаженному?
Бард крепко зажмурила глаза, руку продолжили свой маршрут вниз по мускулистой спине Зены. Да. Обнаженному.
Большие, чувственно шарящие по ее собственному телу, руки, подсказали Габриель, что она также неодета. И лежит на спине. И лишь слегка укрыта толстым мягким меховым одеялом.
Девушка резко открыла глаза, огромные от потрясения, нанесенного сознанию разыгравшимися гормонами.
С жалостью разрывая страстный поцелуй, но не видя другой возможности, Габриель оттолкнула Зену и выбралась из походной постели. Осматривая лесную полянку, на которой внезапно оказалась, девушка обернулась вокруг своей оси.
Высоко над головой сладко пели птицы, оглашая трелями зеленую крышу леска, окрашенного солнцем в разноцветные пятна. Слева, опустив голову радостно ржала Арго, пробираясь сквозь высокие травы. Позади догорал умело сложенный костер, последние испускаемые им струйки дыма приятно щекотали ноздри.
Она опять опустила взгляд на лежащую на одеялах Зену и в свою очередь смотрящую на нее с абсолютным изумлением на лице.
- Я что-то не то сказала? - проурчала она низким голосом.
Габриель вспыхнула идеально розовым цветом и тряхнула головой, все еще не веря, что видит то, о чем думает.
- Ммм.. нет.
Воительница медленно кивнула. Ее лицо расплылось в улыбке. У Габриель перехватило дыхание и замерло сердце, когда она увидела светящиеся любовью глаза Зены, обычно скрывающие свои чувства. Медленно опустившись на колени Габриель протянула вперед дрожащую руку. Зена тот час поймал ее, притянула к губам, и нежно поцеловала ладошку барда.
- С тобой все в порядке? - промурлыкала она, нежно взяв Габриель за щеку и стараясь прочитать эмоции, сверкающие в трепещущих глазах.
- Я… не уверена. Но… думаю, что да. Это все так… - бард глубоко вдохнула и медленно выдохнула: Я люблю тебя, Зена.
Ответная улыбка заставила воспарить сердце девушки:
- Габриель, я тоже тебя люблю.
- Повтори.
- Я люблю тебя?
- Ну, это тоже. Но, я хотела, чтобы ты повторила мое имя. Скажи, как меня зовут?
Брови Зены поползли вверх и скрылись под челкой, но она решила пойти на встречу:
- Габриель.
И неожиданно, обнаружила у себя в объятиях теплого, одновременно смеющегося и плачущего барда:
- Боги! Какое счастье вернуться домой!
Зена разрешила себе быть сбитой с толку своей юной возлюбленной, совсем не понимая, что же произошло, но счастливая оттого, что это все же произошло - она обнимала живую и невредимую Габриель.
А как только горячие губы соприкоснулись с ее губами, Королева Воинов, вообще перестала о чем-либо думать, отдавшись безграничной любви, полностью захватившей ее сердце и душу.
И где-то высоко над их головами, Судьбы продолжали прясть свою пряжу, переделывая мир, что сначала был разбит ненавистью, а потом восстановлен самой могущественной из сил.
Любовью.