Она осмотрелась, заметив, что два ее помощника хотя и сохраняли спокойствие, казалось, готовы были упасть без сознания. Завоеватель, по-видимому, не обращала на них внимания, ее пронзительные глаза смотрели мимо солдат в ее сторону.
- Приготовь нитку для сшивания. Я пока зажму рану.
Габриель стояла, разминая затекшую руку и спину. Кивнув, он повернулась к парню с факелом, который стоял словно статуя, свет факела застыл над его головой. Габриель приблизилась к его уху и прошептала, прекрасно зная, что Зена услышит это.
- Упадешь на нее в обморок, и она съест тебя на завтрак.
Неожиданно застывший солдат моргнул, затем немного расслабился, и его лицо приобрело свой нормальный цвет.
- Хороший мальчик, - улыбнулась Габриель, хлопнув солдата по плечу, и отправилась за ниткой.
___
Пришел рассвет, оповестив всех о начале нового дня. Габриель заканчивала перевязку последнего раненого в лазарете. Она одарила его самой солнечной своей улыбкой и легонечко похлопала по поврежденной руке.
- Постарайся не беспокоить ее пару дней и не трогай швы, хорошо?
Солдат, старый седой вояка, у которого шрамов на теле больше, чем линий на карте, улыбнулся в ответ.
- Спасибо. Это лучшая работа, что я когда-либо видел.
Габриель не смогла сдержать смех.
- Разумеется, и скажи это своим друзьям. Неплохо для дела. Не нашего дела, - ответил он, бросив взгляд туда, где, как она знала, сидела Зена, завершая свою работу.
Бард перестала смеяться.
- Именно так.
Мгновение спустя солдат еще раз кивнул в знак благодарности и, шаркая ногами, вышел из лазарета. Габриель зевнула и потянулась, почувствовав усталость после длинного дня и еще более длинной ночи. Она повернулась, глаза остановились на черных с блестящим отливом волосах Завоевателя, та заканчивала сшивать рану на ноге молодого лучника.
К всеобщему, за исключением барда, удивлению Зена оставалась в лазарете на протяжении всей ночи, применяя свои обширные познания во врачевании и представ перед своими людьми совершенно в другой роли своей многогранной натуры. И, работая бок о бок, Габриель почти смогла – именно почти - забыть, что это была не ее Зена, а та, что готова на все ради достижения своей цели.
Зена, которую знала Габриель, лечила людей, потому что это было правильным. Эта Зена использовала свои навыки, как будто бы она точила свое оружие. Потому что для нее, как казалось Габриель, эти люди и были лишь оружием. Это уход за оружием, а не спасение людей. К счастью для барда, она решила не убивать Самоса. Если любой из ее людей был ранен и становился бесполезным для нее, Завоеватель не позволял себе оставлять эту обузу. Она обращалась с каждым с одинаковым холодным, отчужденным выражением, как будто выполняла ежедневную работу Правителя Греции.
Габриель с легкостью могла заметить, что Зена была воплощением сосредоточенности. Для ее Зены сосредоточенность – кредо, для этой же Зены сосредоточенность означала способ существования. И все, что нарушало эту сосредоточенность, будь то друг, возлюбленная… (Габриель до сих пор не хотела думать об этом. Она как можно скорее гнала прочь мысль о том, что Зена в какой-либо реальности может проводить ночи с кем-либо кроме нее)… или враг, потом могли пожалеть о последствиях.
И еще. Этой ночью и в предрассветные часы бывали моменты, когда они были рядом, разглядывая те или иные раны – склоненные головы, падающие на глаза волосы и руки, небрежно убирающие их. Это были моменты, когда Габриель уже начинала забывать, ну может только на мгновенье, не только то, что сама работа была другой, но и то, что когда все будет завершено, они не останутся по-прежнему вместе, чтобы отправиться в постель, удовлетворенные хорошо проделанной работой, благодарные за взаимную любовь.
___
Завоеватель, зная, что зеленые глаза смотрят на нее, кивнула двум своим неподвижно стоящим солдатам. Они быстро подошли и осторожно подняли с койки товарища, помогая опереться на здоровую ногу. Вся троица поклонилась Ей в почтении, развернулась и поковыляла прочь их лазарета.
Поднимаясь в полный рост, Зена ловко размяла затекшие мышцы, одеревеневшие от многочасовой неподвижности и кропотливой работы. Она оглядела лазарет, раненые спокойно лежали на койках, затем кивнула Тао Фенгу и его помощникам, почтенно стоящим немного позади. Наконец, ее глаза остановились на растрепанной Габриель.
- Ты доказала свою пригодность, целительница. До тех пор, пока ты будешь полезна, ты будешь жить.
До того, как Габриель смогла открыть рот, чтобы возразить приговору, Зена небрежно подхватила шест барда.