По толпе пронесся приглушенный шепот, быстро стихший, как только Зена подняла руки.
- Как вы собрались здесь под благословенным знаменем Греции, так и Цезарь собирает свою армию, свои галлеоны, готовые выдвинуться в поход на эту щедрую землю и сделать ее своей. Он придет не освободить, а поработить вас. Он идет не возвысить Грецию, а похоронить ее.
- Он – разрушитель.
В этот раз по толпе прошел более громкий ропот.
Зена позволила продлиться ему несколько мгновений, прежде чемпризвать к тишине.
- И сегодня я стою перед вами не как ваш Правитель. Я - Спаситель.
По площади пронеслась еще одна волна выкриков.
- Оглянитесь вокруг, жители Коринфа. Оглянитесь, и вы увидите тысячи смелых мужчин и женщин, внемлющих моему зову, готовых отдать свою кровь на защиту всех вас и нашей страны. Воины Греции, Китая, далеких земель Индии и Египта. Все они готовы сразиться с Римски Чудовищем.
Завоеватель молча рассматривала жителей, повернувшихся посмотреть на огромные армии, окружающие их. Они первый раз видели в них не тюремщиков, а освободителей. Она наблюдала, как многие из них позволили себе несмелые улыбки и поклоны в адрес солдат, стоящих с каменными, но гордыми от оказанного внимания лицами. Как только толпа повернулась обратно, Зена продолжила:
- И, с тех пор, как я первый раз взяла в руки меч, я продолжаю одно и то же дело – я поведу эту армию сохранить славу Греции.
И тут началось. Сначала одинокий голос с самого края толпы. Затем он распространился по всей толпе, проходя, как огромная волна, набирающая силу и скорость.
- Зе-на! Зе-на! Зе-на! Зе-на!
В центре скандирующей массы стояла оглушенная Габриель. Она из-за всех сил старалась не присоединиться к всеобщим крикам.
Обычно неразговорчивая женщина смогла только силой своих слов заставить целый народ забыть о собственных прегрешениях перед ним и повернуть гнев людей на противника, о котором они ранее не слышали, кто, как минимум, не совершил ни единого преступления ни против собственности, ни против личности.
За всю совместную жизнь с Габриель Зена произнесла только две речи. Одну перед разношерстной толпой, когда она признавалась в преступлениях, совершенных против города Цира, против родителей Каллисто и против самой Каллисто. Вторая – перед кучкой деморализованных солдат, видевших в Зене единственную надежду. Как они ее называли? «Зена Коринфская», - прошептала девушка, огладываясь на царственную фигуру, купающуюся во всеобщем поклонении.
«Боги. Ты ведь теперь и есть – Зена Коринфская, не так ли?»
И как будто услышав шепот за всеобщим грохотом, Завоеватель безошибочно нашла в толпе ошеломленные зеленые глаза своей новой и очень привлекательной целительницы. Она позволила короткой усмешке искривить половинку рта, и тут же стерла ее с лица. Какие секреты таятся за этими сияющими глазами, Амазонка? И как скоро ты откроешь их мне?
Прошло немало времени, прежде чем Зена оторвала свой взгляд, оставив объект своего внимания практически бездыханным. Завоеватель подняла руки и в очередной раз заставила толпу замолчать.
Она стояла, возвышаясь над толпой, выдерживая паузу и сохраняя каменное выражение лица. Лишь ее глаза сверкали алмазным блеском.
- Среди нас есть предатели.
Поднялся шум. Зена позволила ему продлиться, храня за плотно сжатыми губами свою известную улыбку.
- Они являются, как волки среди овец. Нападая на стариков. Больных. Детей. Они смеясь отбирают вашу собственность, в качестве оплаты затягивая на вас ошейник. И, подобно волкам, они боятся сразиться с врагом, равным им по силе. Они выбирают тех, кто слабее.
Она помолчал, глядя поверх толпы. Люди оглядывались по сторонам. На их лицах было написано, подозрение к соседям.
- Цезарь не хочет биться со мной. Он знает, что не выиграет этой битвы. Вместо этого он прислал сорок мятежников и шпионов, пытаясь совершить подкоп под великолепие, именуемое Грецией.
Она развела руки в стороны:
- Граждане Коринфа. Я не позволю это прекрасной нации пасть перед Чудовищем.
Площадь взорвалась в едином порыве, неистово вздымая вверх кулаки, люди кричали и скандировали. Завоеватель полоснула взглядом по восхвалявшей ее толпе. Затем слегка улыбнулась горькой улыбкой, развернулась и подошла к трону.
Затем она опять обернулась к народу и с царственной грацией воссела на своем месте.
Вперед, разворачивая тугой свиток, вышел Маркус: