делать писали все подряд на обычный четырехдорожечник, и я придумал эту
песню за полминуты, - вспоминал Курт. - Потом я сел и за полчаса написал к
ней слова, и мы записали ее>.
Мята болотная, вынесенная в название этой песни, является лекарственным
растением, которое среди прочих других обладает абортивными свойствами, но
только в токсических дозах. <Мне казалось, это классный образ, -
рассказывал Курт. - Я знал девушек, которые пили эту траву, потому что
думали, что беременны. Это тема очищения: я пытаюсь изгнать из себя всех
своих злых духов с помощью мятного чая. Его нужно выпить очень много, и, я
слышал, он действует не очень хорошо. Я никогда не мог найти трав, которые
бы мне помогли. Женьшень и все такое прочее - это просто набор левой
фашистской пропаганды, которой занимаются хиппи>.
<Very Аре> имела рабочее название <Perky New Wave Number>. <Я на самом
деле понятия не имею, о чем эта песня, - говорил Курт. -Это своего рода
атака на мужчин и ущербных личностей вроде мачо>. Выражение <король
неграмотности>, видимо, относится к самому Курту, которого Кортни часто
упрекала за то, что он мало читает.
<Tourette's> вообще не имеет отношения ни к чему. <Это просто набор
звуков, - объяснял Курт. - Я не произносил никаких фраз и никаких слов, я
просто кричал>. Первоначально на вкладке здесь были указаны слова: <Fuck
Shit Piss>. Однако название песни напрямую связано с переживаниями Курта
по поводу того негативного имиджа, который он приобрел благодаря прессе.
<Всю свою жизнь я плохо относился к людям, и для меня нет ничего
хорошего в том, чтобы из-за всего этого стать еще более обозленным, -
говорил он. - Я не знаю, как мне противостоять этому. Едва я начал
становиться лучше и утвердил себя в качестве музыканта и автора песен, как
вдруг меня сделали козлом отпущения, и я вынужден выглядеть еще большей
задницей. Для меня существует серьезная угроза превратиться в уличного
сумасшедшего. В восьмидесятилетнего парня, страдающего синдромом Туретта,
который проклинает весь мир>.
(Синдром Туретта - заболевание нервной системы, проявляющееся в
многочисленных тиках, охватывающих различные группы мышц, в том числе и
мышцы речевого аппарата, что иногда сопровождается непроизвольным
произнесением слов, несущих негативную эмоциональную нагрузку -
ругательств, проклятий и т.д. - прим. пер.)
В названии <Radio Friendly Unit Shifter> содержится явная отсылка к
Nevermind. <Одеяло с прыщами сигаретных ожогов> - это сцена из жизни на
Сполдинг-авеню, а строки:
Используй только раз и уничтожь,
Вторжение нашего пиратства...
являются еще одним указанием на беспокойство, причиняемое переменчивой
публикой и враждебной прессой. Впрочем, даже сам Курт признавал, что эта
песня слишком похожа на листовку.
Вне всякого сомнения, носящие характер исповеди слова песни <All
Apologies> имеют для Курта глубоко личный смысл. Эту песню на фестивале в
Рединге в 1992 году он посвятил фрэнсис и Кортни. <Мне хотелось бы думать,
что эта песня для них, -объяснял он, -однако ее слова напрямую не связаны
с нами. Я написал ее для них, но сами слова этого не выражают. Выражает
чувство, а не слова>. Этим чувством, по мысли Курта, является счастье. И
когда после второго припева он поет: <Yeah, yeah, yeah, yeah>, трудно не
почувствовать то же самое.
Первоначально альбом планировалось назвать <I Hate Myself And I Want To
Die>. Co времени австралийского тура эта фраза стала стандартным ответом
Курта на вопрос: <Как дела?>. Наверное, это была шутка. Однако весь
зловещий смысл этой фразы (<Я ненавижу себя и хочу умереть>) стал ясен
через год. Название было отвергнуто, потому что, как проницательно заметил
Крис, <ребята будут совершать самоубийства, и нас привлекут к суду>.
Затем альбом хотели назвать <Verse Chorus Verse> - саркастический намек
на стандартную для поп-песен схему, которая, по словам Курта, ему очень
надоела. Однако к концу мая в качестве названия было выбрано In Utero,
каковое выражение Курт обнаружил в одном из стихотворений Кортни и решил,
что оно как нельзя лучше подходит для их альбома.
Едва только альбом был закончен, группа направила еще сырую запись
президенту Geffen Records Эду Розенблату, а также Гэри Гершу и в Gold
Mountain. Но произошло неожиданное - руководству запись не понравилась.
Сначала Курт, столкнувшись со столь единодушным неодобрением всех тех,
от кого напрямую зависела карьера НИРВАНЫ, решил переделать альбом заново,
тем более что времени еще оставалось достаточно и стоил он не дорого.
Однако друзьям группы альбом понравился, поэтому решено было его
доработать с продюсером Скотом Литтом.
В начале мая Литт и группа встретились на Bad Animals Studios в Сиэтле
и сделали ремикс двух песен, добавив акустическую гитару и ленноновскую
гармонию в <Heart-Shaped Box>. Большая часть альбома осталась без
изменения, однако бас сделали более четким, а вокал - громче.
В середине мая был закончен видеоклип <Sliver>, который снимал все тот
же Кевин Керслейк. Для этого клипа Курт извлек из хранилища свою
собиравшуюся несколько лет коллекцию кукол и безделушек и оформил ими свои
гараж, так что он стал выглядеть очень похоже на его квартиру в Олимпии.
Во время исполнения Фрэнсис сидела на стуле рядом с Куртом. Позже он
прорезал дырки для рук в большом листе картона, поставил перед ним
Фрэнсис, а сам просунул в дырки руки и держал ее, так что казалось, будто
она не только стоит, но и танцует.
In Utero появился в сентябре 1993 года и несмотря на все опасения был
хорошо встречен критикой и быстро вышел на первые места в чартах.
Глава 7
ПОСЛЕДНИЙ ГОД ЖИЗНИ
<Существовало три основных Курта: рок-звезда,
отец семейства и абердинский неудачник. Все трое
находились в конфликте между собой>.
Элис Уилер, фотограф
Знаком того, что Кобеины решили вести <что-то вроде нормальной семенной
жизни>, явилась покупка ими одиннадцатиакрового имения (а проще говоря,
фермы) в Карнейшн, небольшом поселении в двадцати милях к востоку от
Сиэтла, которое обошлось им в 400 тысяч долларов. Покупка собственности,
по-видимому, явилась для Курта наиболее здравомыслящим поступком после
того, как он стал знаменитым. <Он мечтал уехать туда и никогда не
возвращаться, - вспоминала его мать. - Он любил бывать там с Кортни и
Фрэнсис и, может быть, еще несколькими близкими друзьями, выращивать овощи
и цветы, немного играть для себя и не хотел возвращаться>. Курт также
приобрел для Кортни новую машину, <лексус>, и снова стал водить сам.
Кобейны также сняли дом в Сиэтле, на Лейксайд-авеню, прямо у озера,
который наиболее соответствовал представлениям о <нормальной семейной
жизни>, которую они собирались вести. В доме было четыре спальни, а вокруг
был каменный сад с кустами рододендронов, лодочный ангар и даже
баскетбольная корзина. Среди соседей Курта и Кортни были университетский
профессор и вице-президент компании <Боинг>.
Несмотря на все свое богатство Курт по-прежнему делал покупки в обычном
супермаркете и всегда находил время, чтобы пообщаться с фэнами и просто
любопытными. По мнению одного из местных жителей, <ему была смешна сама
мысль о том, что он чем-то отличается от других>.