Екатерина Даль
Я жалею, что научился читать
Колеса поездка стучали по рельсам. Вагоны поезда покачивались из стороны в сторону укачивая пассажиров… Сотню испуганных маленьких пассажиров. Набитые как селедки в бочке они стояли плотно, прижимаясь друг к дружке. С замиранием сердца прислушиваясь к каждому шороху. Рейс проходил через довольно спокойный участок дороги, но на чеку нужно было быть всегда. От того машинист часто бегал глазами по сторонам задирая голову к небу, опасаясь увидеть бомбардировщик. Было ранее утро, и солнце едва-едва выглядывало из-за горизонта. Операция спасения началась поздно ночью. Детей как кукол, спешно и быстро хватали с перронов, на которые их приводили родственники или кто из знакомых. Но не редко дети были выли вынуждены добираться сюда в одиночку.
Поезд отмерял последние километры до нужной ему станции. Приют обещал принять часть пассажиров. Спрятанный на окраине города, он был переоборудован из старой школы. Классы, в которых всего пару лет назад обучали наукам, были переполнены спальными мешками, матрасами и порой просто простынями и одеялами. Поезд затормозил, его двери раскрылись, и дети неспешно сошли на перрон. Там их уже ждала одна из воспитателей приюта. Высокая, ужасно худая девушка. Под ее глазами были мешки, а волосы, не смотря на ее довольно молодой возраст уже блестели серебром. Ребята прижимались друг к другу, смотрели снизу-вверх на незнакомого им человека. Да и вообще сейчас им было не знакомо, и неизвестно абсолютно все. Пересчитав ново прибывших ребят, девушка почти безмолвно повела их за собой. Война почти не затронула это место, и это было заметно по ровной дороге и ярко-зеленым насаждениям.
— Давно я зеленой травы не видел. Едва слышно высказался кто-то в толпе ребят. В школе уже были детишки, и до новеньких и, если выстроить их в ряд, даже перемешав можно было легко определить кто есть кто. Прибывшие были бледнее мела, и худее самой смерти. У них выпирали ключицы и ребра, которые было заметно даже через одежду.
— Это новые ребята. У них такая же ситуация как у вас. Постарайтесь подружиться и не обижать друг друга. Идем внутрь, думаю вы все устали с дороги. Произнесла девушка.
— А у вас есть, что покушать? Подал голос мальчишка. Лет лести. Ростом едва-едва больше метра. Худой, как и все остальные. Укутанный в гигантскую отцовскую куртку, которая волочилась по полу пока он шел.
— Да, конечно. Тогда сначала поедим и потом найдем вам место для отдыха. Все идем за мной не отстаем. Прикрикнула воспитательница, чтобы ее услышали. В школьной столовой мальчиков и девочек усадили за столы. По очереди каждому налили тарелку супа. Жиденького такого, в котором болтыхалось всего пара картошин, да немного овощей, но многие и этого не видали от того тут же схватили тарелку, прижали к себе боясь, что у них заберут его. Пихали в карманы хлеб, от чего воспитателю пришлось их даже останавливать, хватая несчастных за руки. Она прекрасно понимала причину такого их поведения, но все же тут были и другие постояльцы, которым так же нужно было писаться, от того не то, чтобы еды было жалко для них. Скорее то, что тут все были голодны. И кормить нужно было всех. Хлеб пришлось буквально отбирать, оставляя каждому по два тоненьких кусочка. Со стороны выглядело довольно жестоко и грубо, но это было вынужденная мера. Дождавшись окончания трапезы, воспитатель отвела ребят на их новые спальные места. Бывший кабинет химии был оборудован под спальню для мальчиков. На полу лежало десяток матрасов и подушек с одеялом. Не самое лучшее, но у некоторых не было и этого. Проследив, чтобы все легли под одеяла и пледы девушка покинула комнату, пожелав малышам добрых снов. Один из мальчишек повернулся к своему соседу, что лежал по правую сторону. Уже дремлющий сосед зевнул, слабо приоткрывая глаза потирая их кулачком.
— Как думаешь мы тут на долго? Спросил парнишка, поправляя одеяло, натягивая его себе по самую шею.
— Думаю пока война не закончится. Только война закончится папа с фронта вернется, и мы отправимся домой. Оптимистично говорил малыш.
— Мой папа тоже на фронте, а мама на заводе, что-то для военных шьет мне так сказали. Вот меня и забрали. Интересно, а папа и мама будут сюда писать мне письма. Задумался мальчонка приподнимаясь и усаживаясь на матрасе.
— Мне тоже папа письма пишет. Раньше их мама читала… Пока ее осколком не убило… Ребенок тут же погрустнел, опустил глаза и сжал одеяло.
— А кем твой папа на фронте работает? Попытался отвлечь его от грустных мыслей новый знакомый.
— Летчиком. А твой?
— Не знаю. Знаю только, что он где-то там далеко. И все. Где-то у границы нашей страны. Меня Яша зовут, а тебя как?