Чистое безрассудство, но, даже если бы у меня ничего не вышло, по крайней мере, я бы знал, что сделал всё для спасения чужой жизни.
Зашел в цветочный магазин и купил ей шикарный букет пионов. Ехал на метро и улыбался, как сумасшедший, представляя сказочную улыбку любимой. Хотелось сжать ее в объятьях и вместе поехать в больницу, чтобы однажды выйти оттуда втроем.
Ада очень любила пионы, но я не мог себе позволить радовать ее так часто, как мне бы хотелось. Сегодняшний день должен был стать нашим билетом в новую счастливую жизнь, в которой больше не будет потерь и страхов. Я сходил с ума, когда видел уровень ее отчаянности и боли. Хотелось убрать все слёзы, помочь ей и поддержать.
Я подошел к дому и открыл дверь. Положил цветы на стол и замер, глядя на разбросанные бумаги, битое стекло и вывернутые наизнанку вещи. Крикнул:
— Ада? Дурашка моя, ты дома?
Куда она могла поехать? Я же просил ее отдохнуть, почему Ада никогда не может полностью положиться на других людей?
Приготовил ужин, поставил бокалы на стол и сел ждать, постоянно проверяя телефон. От нее по-прежнему не было никаких вестей. Постепенно я начал переживал. Как бы она не натворила каких-нибудь дел.
Убрал беспорядок в комнате и заметил полуоткрытый ноутбук. Странно. Решил посмотреть, что там, вдруг это даст какую-то подсказку, поможет понять, куда Ада уехала. Но ничего полезного, просто открытые пустые вкладки.
Уже было довольно поздно, и я волновался. С каждым часом ожидания мне было все сложнее усидеть на месте. Вдруг экран телефона загорелся, и я тут же подорвался к нему. Разблокировал, увидел сообщение от дурашки и уже собрался ей позвонить, но не успел. Ада отправила какое-то видео. Оно было довольно коротким, всего несколько минут, но мне хватило.
Мозг отказывался верить в то, что было перед моими глазами. Лучше бы я ослеп в тот момент, потому что те кадры, которые мне пришлось увидеть, навечно отпечатались в памяти.
Вначале я даже не понял, зачем она отправила мне это видео. Не узнал девушку, которая так старательно сосала чужой член. Лишь когда фокус съемки изменился, и я увидел лицо на экране, до меня дошло его содержание.
Тело как-то резко одеревенело. Ослабевшие руки с трудом удерживали телефон. Я не понимал, зачем продолжаю смотреть. Меня будто заклинило, и все, что я мог — вглядываться в детали и придумывать этому какое-то оправдание. Как после всего, через что мы прошли, после всех обещаний и клятв она могла так со мной поступить. За секунду растоптала все, что было нам дорого. Хотя кого я обманываю. Не за секунду, за ночь, которую я провел, сидя на диване и вцепившись себе в волосы.
Для меня она была единственным человеком на планете. Всю свою жизнь я безоговорочно доверял лишь ей. Не видел никого другого. Не замечал. Ада заменила мне семью. Дала любовь, поддержку и тепло. Согревала каждую минуту моей бессмысленной жизни, даря силы и веру в то, что у нас будет замечательное будущее.
Она была теплее солнца. Даже в полнейшем мраке всегда умудрялась стать для меня источником света. Вела за собой, никогда не отпускала мою руку. Она была всем — смыслом жизни, любимой девушкой и надежным плечом. Мы настолько обнажили души друг перед другом, что, даже будучи полностью сломленными, мы никогда не притворялись. Позволяли увидеть свои слабые стороны, зная, что наш тыл всегда прикрыт.
Любили вместе, шли через все препятствия, никогда не отпуская наши руки. В этот момент я лишился всего — веры, счастья, семьи. Я чувствовал себя полным идиотом. Пытался поверить в то, что ее заставили это сделать. Что добровольно она никогда бы не продалась. Все, чего я просил — довериться мне и подождать. Я бы успел, я бы океан переплыл, выжил после любых пыток, лишь бы вернуться к ней и сделать ее счастливой.
Я умирал, продолжая дышать. И это было самое чудовищное, что происходило со мной за всю жизнь.
Эмоции застыли где-то глубоко внутри. Мне хотелось их выплеснуть, закричать, заплакать, но я просто сидел, как истукан, и вновь и вновь пересматривал видео.
Вздрагивал, когда видел чужие руки на ее теле. Зажмуривался в надежде проснуться от этого кошмара. Ее не принуждали. Она, точно в бреду, отдавалась какому-то мужику, сама насаживалась на его член и протяжно стонала, когда тот хватал ее за волосы и заставлял прогнуться в спине.