Влад размял шею и сказал:
— Забавно, что ты до сих пор стоишь и не двигаешься. Может, даже не дышишь?
Он повернулся ко мне лицом, прожигая холодным взглядом. Я чертыхнулась, понимая, что Влад давно меня заметил и, возможно, именно поэтому крайне быстро закончил разговор.
Я все еще не осознавала, насколько у него развиты инстинкты, слух и реакция. Он замечал даже то, что происходило за его спиной.
Появилось жуткое желание отойти и подняться обратно наверх, но вместо этого я преодолела последние ступеньки и встала напротив него.
Осторожно спросила:
— Возникли какие-то проблемы?
Влад усмехнулся, засунул руки в карманы брюк и язвительно сказал:
— Нет, что ты. Все просто потрясающе. Вчера мою машину обстреляли, сегодня в компанию нагрянула целая свора проверок, а я вместо того, чтобы разобраться с этим ублюдком, сижу дома и сторожу тебя.
— Влад, я не собираюсь сейчас никуда сбегать.
— К слову, вчера это тоже было не лучшей твоей идеей. Может, ты еще хочешь сказать, что пообещаешь никуда не выходить из дома?
— А я что, пленница?
Мужчина холодно отрезал:
— Зависит от твоего поведения. Например, пока что я бы обошелся одной фразой: «Я не пойду в бордель».
На этой неделе мне и правда не нужно было туда идти. Роза же пообещала, что освободит от всех других встреч. И в то же время у меня не было никаких гарантий того, что я смогу остаться в его доме. В конце концов, я и не обязана.
Что бы он себе ни придумал, я не кукла, мне нельзя приказывать, что делать и куда ходить.
Меня слишком насторожило то, что события шли друг за другом. В один день Дэвид нападает на нас, а затем на голову Влада тут же обрушивается вихрь проблем с проверками. Учитывая мерзкую сущность Дэвида, я бы вообще не удивилась, если бы за всем этим стоял именно он.
— Как думаешь, у компании будут проблемы?
Влад начал подходить ко мне:
— Переводишь тему?
Я пожала плечами и спросила:
— Сколько уже можно это обсуждать?
— Знаешь ведь — я не люблю делиться. Особенно тобой. А шлюха — это вообще предмет общественного пользования.
Он подошел ко мне впритык, пытаясь подавить близостью своего тела, но после вчерашнего меня уже было не так легко запугать.
— Если ты считаешь меня шлюхой, зачем тогда прикасаешься, ласкаешь? Разве тебе не должно быть противно? Зачем обнимаешь, обрабатываешь порезы и ссадины? К чему эта забота, раз я такая блядь?
Меня выводил из себя холод в его глазах. Отстраненность, злость, желваки на щеках и плотно сжатые челюсти бесили до жути, потому что он менял маски, как перчатки. Ночью нежный и спокойный, а днем — сущий Дьявол, всегда держащий ствол за спиной.
Я все еще слишком хорошо помнила слова, сказанные после секса. Он признал, что любит. Назвал ласковым прозвищем, как раньше. И теперь пусть хоть с пеной у рта доказывает свою ненависть. Я ни за что не поверю.
Влад по привычке намотал мои волосы на кулак и заставил поднять голову. Впился в губы выжигающим поцелуем, опуская вторую ладонь на бедро и крепко стискивая пальцы. Прислонил меня к стене, больно сжал подбородок и ворвался в рот языком, лаская и в то же время наказывая. Стиснул грудь, начиная сумасшедший танец похоти и страсти. Сплел наши языки и заставил ответить, но, стоило мне поддаться ему и прижаться ближе, как Влад тут же прикусил мою нижнюю губу и отстранился, усмехнувшись:
— Без твоего сопротивления мне даже как-то непривычно, — прожег взглядом и тихо прошептал, — никогда не называй себя блядью. Это я не позволю даже тебе. И не зли еще сильнее. Иначе то, что было ночью, покажется тебе просто разминкой.
— Тогда кто я для тебя? Ты ведь все равно не веришь тому, что я сказала тебе вчера. Упертый идиот.
— Ты дурашка. И всегда ею останешься.
Глава 21. Ломаешь сигареты, но настоящий наркотик — ты
Я задумчиво посмотрела в сторону и спросила:
— Влад, ты…приказал кого-то убить?
Задержала дыхание, стараясь не встречаться с ним взглядом. Вероятный ответ пугал, и я с тревогой ожидала его слов.
Он отстранился и направился на кухню, совершенно игнорируя мой вопрос. Подошел к кофеварке и начал готовить кофе. Я разозлилась, встала за его спиной и, наклонившись, вытащила провод из розетки.
Влад раздраженно сжал кружку и повернулся ко мне. Нахмурился и спросил:
— Что, не любишь кофе?
— Не люблю, когда мои вопросы игнорируют.
Он снова отвернулся, включил кофемашину и продолжил готовить напиток, наливая молоко и взбалтывая его до густой пенки.