Я откровенно рассмеялась и плюнула ему в лицо. Он и правда верил в тот бред, который говорил. Одурманенный слепой ненавистью урод с комплексом Бога.
— Можешь попытаться что-то сделать со мной. Возможно, у тебя даже получится. Но черт, — захрипела, когда он неожиданно схватил меня за горло, и надрывно прошипела, — как же ты низко пал. Что, приснился эротический сон со мной в главной роли, и ты принял это за реальность?
— Я бы на твоем месте слёзно умолял меня о пощаде, а не дерзил. Могу и язык укоротить.
— Не боишься, что потом Влад тебе голову укоротит?
— Возможно, но ты это не увидишь.
Я покачала головой и раздраженно спросила:
— Какого черта ты вообще ко мне привязался?
Дэвид резко схватил меня за волосы и потащил в сторону.
— Детка, мне просто захотелось с тобой развлечься. А потом я узнал, кем является твоя мать, — усмехнулся и дернул, еще больнее стискивая кожу, — мне показалось ироничным такое положение дел. Решил поиграть с тобой и посмотреть, переплюнешь ли ты свою мамашу.
Он был слишком самоуверенным и потому отослал людей прочь. Хотел наиграться мной в одиночестве и показать, насколько я ничтожная. Вот только он не учел того, что Влад за эту неделю тоже научил меня нескольким приемам. И что сдаваться без боя я не собираюсь.
Пригнулась и ударила его правой ногой, отскакивая в сторону и защищая ладонями свою голову. Надрывная боль тут же пронзила кожу. Была настолько острой и невыносимой, что мне показалось, будто Дэвид сумел сдернуть скальп вместе с волосами.
Охнула и разозлилась еще сильнее. Смотрела на него яростным взглядом и ожидала нападения. Хищно прошипела:
— Я тебе не верю. Моя мама бы не пошла на такое.
Он сплюнул кровь и хрипло засмеялся, разводя руки в стороны. Обезумел до такого предела, после которого нет возврата назад.
— Она тебя выгнала именно потому, что ты пошла по ее стопам. Конченная моралистка, осуждающая других за то, что сама делала в прошлом. Какие сказки она тебе наплела, когда рассказывала про ваши тяжелые времена после того, как папашка вас бросил? Наверняка несла бред, говоря о своей самодостаточности, да?
Я отступила назад и покосилась на пистолет, убранный за пояс его штанов. Резко сказала:
— Даже если и так, какое твое дело? Люди всегда продавались и будут продаваться, потому что их загоняют в угол долги. Уж не такому уроду, как ты, говорить о морали.
Неверие. Злость. Агрессия. Смятение.
Я перебирала в голове воспоминания и находила моменты, когда мама лишь рано утром возвращалась домой. Говорила, что работала на складе и приходилось брать ночные смены.
Было ли это правдой? Или вся моя жизнь изначально построена на лжи?
— Твоя мать была знатной шлюхой. В отличие от тебя, она свободно спала со всеми, кто предлагал нормальные деньги. А потом взяла и подставила моего отца, владеющего этим борделем. Записала интервью, скрыв свое лицо, и рассказала о его деятельности. Слила всю информацию и засадила его в тюрьму. Я был слишком мал, чтобы понять, почему отца уводят в наручниках, но моя злость не угасла. И однажды я подумал — что может быть слаще той мести, когда идут через детей и вредят напрямую? Нашел тебя и решил — да это подарок судьбы.
Начал приближаться ко мне, держа в руке нож и ступая, как хищник на добычу:
— Тебе некуда бежать. Хочешь уйти живой — слушайся меня. И тогда, возможно, я не так сильно изуродую твою мордашку.
— Хочешь сказать, — закашлялась и продолжила отступать, пока не уткнулась спиной в дверь, — именно ты был тем мужиком, с которым я переспала?
— Бинго!
Я пошатнулась и в ужасе посмотрела на него.
Это просто не может быть правдой. Я бы запомнила настолько отвратительного мужчину…от него ведь даже пахло всегда одинаково — сигаретами и опасностью. Даже себе я не могла объяснить это, но, стоило Дэвиду оказаться рядом, как в мои легкие тут же проникал парфюм, вызывающий тревогу. Терпкий, тяжелый и неприятный. Заглушающий любые другие ароматы вокруг.
Хрипло прошептала:
— Если ты сейчас мне что-то сделаешь, тебе даже не придется дожидаться Влада. Я сама тебя убью.
Меня бил жуткий озноб. Ночь, которую я так старательно пыталась не вспоминать, всплыла перед глазами. Резкие и обрывчатые картинки, размытые, как в серой пленке, и не фокусирующиеся ни на чем. Одна темнота, бьющая по сознанию пугающей неизвестностью.
Дэвид подошел ко мне впритык и зло ухмыльнулся: