Глаза различили большой черный прямоугольник. Наверное, дверь. Она сползла с кровати и осторожно двинулась вперед, ступая с крайней осторожностью на тот случай, если на пути окажется какой-нибудь предмет. Но когда Эмили добралась до предполагаемой двери и протянула руку, ее пальцы нащупали только плотную ткань. Шторы.
Ухватив ткань обеими руками, Эмили распахнула шторы. В комнату хлынул свет полуденного солнца. Резанул по глазам, и Эмили попятилась. Щурясь, отвернулась от слепящего света и бросила взгляд на комнату, которая стала ее спальней. Солнечный свет заливал ее всю, и напрасно. Эмили даже захотелось снова задернуть шторы. Слишком жалкое зрелище предстало ее глазам. Никакому, даже самому яркому свету не оживить было серо-кровавые тона убранства, приглушенные толстым слоем пыли и мусора.
Морщась, она потерла ладонями озябшие плечи и поставила левую ступню поверх правой — пол был нестерпимо холодным. Потом уставилась на длинные широкие рукава, закрывающие руки до самых кистей. Ее платье исчезло. На ней была широкая белая ночная сорочка. Эмили смутилась при мысли, что кто-то — может быть, мужчина с печальными глазами? — переодел ее. Хотя нет, в доме наверняка есть горничная, зачем же самому хозяину ее переодевать? Конечно, ее раздела горничная, но второй взгляд на окружающую обстановку вряд ли мог обнадежить Эмили. Разве горничная могла оставить такой беспорядок?
Ее размышления прервал щелчок, и Эмили поспешно обернулась к двери, которую только что безуспешно искала. Большая деревянная панель открылась внутрь, и появилась голова с уложенными в аккуратный пучок седыми волосами. Яркие живые глаза обежали комнату и остановились на девушке.
— О! Уже на ногах!
— Да. Я…
Голова скрылась. В следующий момент дверь распахнулась во всю ширь, и голова возникла снова, на сей раз венчая собой плотное уютное туловище пожилой женщины с подносом в руках.
— Хорошо! А я уж думала, вы проспите весь день. — Женщина живо вплыла в комнату и поставила поднос на столик возле Эмили. — Не то чтобы я вас за это бранила, но я просто сгораю от любопытства с тех самых пор, как вас сюда принес хозяин. — Она проворно захлопотала над подносом, придвинула стул и улыбнулась девушке. — Ну вот, все готово. Принесла вам вкусную, питательную еду, как раз восстановить силы. Садитесь-ка, милая… о-о-о!
Эмили двинулась было к стулу, но застыла на месте, напуганная ее тревожным возгласом. Женщина кудахтала, как наседка, готовая снести яйцо; она суетилась и трепетала всем своим дородным телом, как будто хлопала несуществующими крыльями.
— Вам нельзя стоять босиком на холодном полу, детка. Простудитесь до смерти, как пить дать. И на вас одно лишь тонкое белье. — Она замолчала и хлопнула себя ладонью по лбу. — О-о, святые в помощь! Я не догадалась принести вам туфли и халат. Сейчас, сейчас принесу, не беспокойтесь. Скорее садитесь за стол и не стойте на полу. Я скоро вернусь.
Женщина выскочила за дверь так же быстро, как и вошла. Эмили стало одиноко. Она не успела задать ни одного вопроса, а ей очень хотелось бы получить кое-какие ответы. Но потом вкусные запахи привлекли ее внимание к столу. В желудке заурчало. Эмили разглядывала угощение. Сколько всего! Свежайший теплый хлеб, дымящаяся миска овсянки, яйца, бекон, свежие фрукты и сыр, а еще булочки — божественно!
Измученная голодом Эмили, забыв о манерах, набросилась на еду, словно отощавший волк. Она успела порядком угоститься, когда услышала громкий звук, словно волокли что-то тяжелое. Она бросила взгляд в открытую дверь, откуда доносился шум. Появилась ее дородная благодетельница, и Эмили встала и с любопытством выглянула в коридор. Тяжело дыша и охая, согнувшись чуть не пополам, пожилая женщина тянула по полу нечто похожее на огромный сундук.
— О! Позвольте вам помочь! — Эмили бросилась вперед. Раскрасневшееся лицо женщины внушало ей тревогу.
Женщина махнула рукой:
— Только будете мешать. Возвращайтесь за стол. Сама справлюсь.
Игнорируя ее указания, Эмили заняла положение у дальнего торца сундука, чтобы помочь втащить его в комнату и затем поставить в ногах кровати. Эмили не удивляло, что пожилая женщина совсем запыхалась. Но ее немного расстроила собственная слабость. Она была довольно сильной. Видимо, испытание штормом не прошло даром.
— Вот так. — Женщина откинула крышку сундука и начала перебирать аккуратно сложенную в нем одежду. — Это вещи матери хозяина. Или сестры. — Слегка нахмурившись, она извлекла сшитое по старинной, едва ли не средневековой моде платье. — Нет, наверное, каких-то родственниц.