— Хм… Заглядывается на тебя… — шепнул едва ли слышно он, чуть удержав меня за руку. — Прямо копия Кена… И Ната в «добрые» годы.
— И почему мне так «везёт» вечно… — также тихо вздохнула я в ответ.
— Спроси у себя, роковая девушка, — усмехнулся немного холодно Кас, поднимаясь. — Спасибо за отличное качество заказа.
— Не за что, — слабо улыбнулась я, стараясь всё же не показывать небольшой грусти, что на меня вдруг нахлынула. — Сам же знаешь, что тебе здесь всегда рады.
— Особенно ты, — ухмыльнулся парень, отложив мне деньги, и вышел из кафе с таким же потускневшим настроением.
На секунду мне показалось, что на Юна Кастиэль смотрел с жестокой ревностью, но терпел.
— До встречи, Кастиэль… — едва ли слышно прошептала я, когда дверь за рокером закрылась.
— Рина-а-а! Давай работать, тебя посетительница ждёт! — обратилась ко мне коллега с кухни.
— Уже иду! — мгновенно отозвалась я, попытавшись пока откинуть всю грусть и плохое настроение в сторону. Всё же впереди меня ждал ещё целый рабочий день.
Проведя тяжёлый рабочий день среди клиентов и заказов, от которых у меня уже нервы были на пределе, я даже с Юном не попрощалась, когда выходила на улицу.
Да, грубо, но я хотя бы не дала ему лишний повод пригласить меня на свидание или проводить до общежития.
Я шла безопасной дорогой, но решила потом пройтись по парку.
Куда мне торопиться? Родители остались в другом городе, у подруг своя личная жизнь, да и у друзей и одноклассников тоже.
А я одна. И мне нужно было остыть.
Парк был отличным решением, так как там было тихо, спокойно, красиво и менее людно.
Только в беседке, что в центре парка, сидела влюблённая парочка, что потеряла счёт времени да несколько одиночек гуляли со своими пушистыми питомцами, разминая их телосложение.
Я присела на скамейке, что была рядом с водным каналом.
Приятно было слушать шум воды и шелест листвы на деревьях от касаний ветра. Это дарило моей душе некое успокоение.
Такая природная красота всегда помогала мне успокоиться и даже в некоторые моменты найти вдохновение.
— Наконец-то… — выдохнула тихо я, прикрывая глаза и подставляя лицо приятной вечерней прохладе.
Прошло минут десять такой небольшой «медитации», и вдруг где-то неподалёку я услышала тихую игру на гитаре.
Такую манеру игры я бы узнала где угодно, как и голос. Такой родной и прекрасный.
Разными дорогами — быстрые шаги.
Инеем не трогала седина виски.
И забрызган плащ его. Ржавый кровосток.
Он по-настоящему одинок.
Кубки недопитые. Струны под рукой.
Звонкими копытами за ночной рекой.
Песни не исправлены, дни не сочтены.
Перепутье травами свило сны.
Синей птицы — перьями щерится стрела.
Песнями измерена ненависть была;
Кровью непролитою — брошенный клинок.
Только не пройти тебе всех дорог.
Странствовал в молчании, пленник немоты.
Стон во сне — нечаянный, робкие следы —
Пыль их заметала ли, прорастала рожь…
Только нераскаянным не умрёшь.
— Кастиэль? — удивлённо спросила я саму себя, вслушиваясь в музыку и голос, на который пошла, как зачарованная птица на звуки магического источника.
Кастиэль сидел со своей гитарой у воды и исполнял эту песню, полностью погрузившись в неё и при этом никого и ничего не замечая вокруг.
Так похоже на него. Играя в одиночестве, он всегда так делал.
Это помогало ему отвлечься и привести собственные мысли в порядок.
Я же притаилась за деревом, тихонько наблюдая и слушая.
Прошло ещё несколько мгновений, и песня затихла, а сам же парень отложил гитару в сторону.
— Идиот хренов… Ну почему ты снова тянешься к вернувшейся бывшей, у которой в жизни и без тебя всё отлично? Зачем повторяешь прошлую ошибку? — говорил сам с собой Кас, устало и обречённо проводя ладонями по своему лицу. — Неужели ты и в самом деле так и не остыл к этой девчонке?
Ох, Кастиэль. Знал бы ты, что всё не так, как тебе кажется.
Как мне хотелось сейчас подбежать к нему, обнять и сказать, что люблю…
Да, я всё ещё люблю его! И не предавала его, как Дебра. И я на самом деле не хотела рушить наши отношения, если бы не отец и его коллега!
Если бы не они, я бы никогда этого не сделала. Я бы нашла способ остаться с ним и никуда не уезжать. Я бы…
— Прости меня… — прошептала я со слезами печали и грусти на глазах, что невольно нахлынули, и начала осторожно, тихо и медленно уходить, дабы остаться незамеченной, а также не мучить и не причинять ему боль ещё больше.