– Ладно хорошо, 54, для вашего сведения. Шпак, что такое СССР?
– Сыр, – возникла ассоциация у Шпака.
– Точно! – весело воскликнул Лазарь. – А Ленин?
– Дедушка общий, – какие-то детские воспоминания остались у него.
– Общагский дедушка, – смеялся Лазарь. – Шпак, а сколько классов ты закончил?
Все молчали, попробовали бы они посмеяться.
– Шесть с половиной. А ты?
– С половиной, ой не могу, – ржал Лазарь. – Я девять.
– А скажи мой друг Шпак, какая статья за разбой?
– Элементарно, Ватсон, 162 до 8 лет.
– А за изнасилование?
– 131.
– Учитесь салаги! – похвалил Шпака. – Загадка: Вилкой в глаз или в ж… раз?
– На зоне вилок нету.
– Все ты знаешь, – приподнимал авторитет Шпака, Лазарь.
Боре еще предстоит познать сию науку, так чтобы от зубов отлетало и это страшнее, чем дважды два перепутать.
– Что молчишь, Бешенный? – Спросил Лазарь.
– Я поражен, мне еще учиться и учиться, – они оба понимали иронию, но лучше этого не показывать.
– Учись пригодится, – серьезно сказал Лазарь.
Новички все проходили через прописку, били и унижали их, но такого беспредела как с Лехой больше не было в камере. Если кого-то требовалось опустить, заставляли Леху дотронуться до непрошедшего прописку, и он автоматически ставал опущенным и подселялся рядом Лехой. У сволочей – сволочные законы.
Раз в день выводят на прогулку, в закрытый дворик, с решеткой сверху, но это возможность вздохнуть свежий воздух и увидеть небо в клеточку с ярким солнышком. Один раз в неделю водили в душ и меняли постельное белье. Душ – это из железной лейки лилась слабая струйка прохладной воды. Нужно быстро за пятнадцать минут успеть помыться. Все рады и этому, освежить пропитанные потом и табаком тело. А также это разнообразие сидению в тухлой камере, пройтись, ноги размять. Все с нетерпением ждали, когда этапируют на зону. Там условия содержания лучше и нет закрытого пространства, если не угодить в карцер.
В тюрьме есть библиотека, можно заказывать книжки. Боря пристрастился к чтению. Знала бы учительница литературы, Инна Андреевна, сколько он книжек перечитал здесь, может похвалила бы. Вместе с книжными героями проживал их жизнь, как будто находишься в том месте и в то время. Побег из тюрьмы, так это называл для себя Борис. Из любимых «Робинзон Крузо», нравилось несгибаемая воля героя и неуемная предприимчивость и фантазия. Представлял себя вместо Крузо в девственно-живописных лесах, на берегу моря, даже запахи слышал – запахи свободы. Купался, загорал, ловил рыбу и жарил ее на костре. Так же ловко, как Крузо, он справлялся с бытовыми трудностями и опасностями. Закрывая книгу, с сожалением возвращался в действительность, серость, тухлость и блатной базар уголовников.
В камере были настольные игры: шахматы, домино. Карты иметь запрещено и играть тоже, если их найдут при обыске, что периодически происходило, могут наказать карцером. Но карты все равно появлялись в камере. Играли на интерес, щелбаны и чай, это самое безобидное, но отдавать обязательно или надо отрабатывать. Карточный долг священный – не отдашь, можешь здоровья лишиться. Кодекс чести уголовника.
– Бешенный сыграешь? – пытались привлечь Бориса.
– Я не умею.
– Садись научим.
– Не умеешь, не берись. Не хочу нажить себе проблем, – отвечал он всегда. – Мне их и так хватает.
Расследование прошло быстро, так как Борис изначально признал вину. Дело передали в суд. Суд тоже не нашел нарушений и причину затягивания дела.
На суде присутствовали родственники, одноклассники, учителя, соседи. Никто не мог поверить, что мальчик способен на такой поступок. Никогда за ним не была замечена агрессия, жестокость. Учителя дали не плохую характеристику: учился слабенько, но по поведению замечаний нет, как все мальчишки мог поозорничать, побегать, попрыгать, девчонок за косички подергать. Со взрослыми и сверстниками не конфликтовал.
Галя не поднимала головы, не знала куда спрятать глаза, особенно когда свидетельствовала против сына. Провалиться со стыда! Но она была уверенна, что его отпустят, может условно дадут.
– Он хороший сын и всегда заступается за меня, когда пьяный отец дерется.
– Сама ты пьешь не меньше мужа, – выкрикнула бабушка.
– Тишина в зале, – стучала молотком судья. – Дальше рассказывайте.
– Да что рассказывать. Я не видела, как у сына в руках очутился нож, а Миша, муж, поскользнулся на полу, там мокро было и упал прямо на нож.
Галя выдохнула, самое страшное она сказала. На остальные вопросы, она отвечала уклончиво: да, нет, не помню, не знаю. После села на свое место и просидела тихо, не поднимая головы весь процесс.