Тимофей Иванович сразу заприметил нового парнишку с любопытным и пытливым характером, который интересовался производством и пробовал работать на разных станках.
– Как тебя звать? – подошел познакомиться.
– Гладышев Борис статья 105, – начал как положено докладывать Борис.
– Да подожди ты, не тараторь. Я тебя по-человечески спрашиваю.
– Борис.
– Ну что Борис интересуешься станками.
– Да, – неуверенно сказал он, боясь навлечь недовольство.
– Самостоятельно работу менять нельзя, – строго сказал мастер. – Опасно! Вдруг, что случится. Мне за тебя отвечать? Эй, Лаптев, хватит метлой махать, пора делом заняться. Борис научи его шлифовать, потом подходи ко мне.
– Слушаюсь, – обрадовался Борис.
Ваня, смышленый мальчишка, за пол часа овладел шлифовальной машинкой, так чтобы не задерживать поток.
– Ну давай, Ваня! Я пошел.
Тимофей Иванович жалел мальчишек, озлобленных волчат, не получивших правильного воспитания или просто внимания. Попросил супругу сшить ему в бытовку, на окна ситцевые занавески в цветочек – веселенькие, чтоб придавали домашний уют и настроение. В шкафчике хранил чай, сахар и печенье. В перерывах разрешал воспитанникам, пить чай, не чифир. Они как обыкновенные мальчишки радовались сладкому чаю с печеньем. Сидели за длинным столом и травили байки. Никто не матерился и со стороны казались обыкновенными ребятами. Не скажешь, что за спиной у них поломанная судьба и серьезные статьи, у кого-то по глупости, а у кого-то осознанная жестокость.
– Проходи Боря, сейчас чай попьем. Инструктаж по технике безопасности проведу и пойдем знакомиться со станками.
Налил чай, подал кружку мальчишке.
– Пей, там сахар, печенье, – показал на шкафчик.
Боря скромно взял одну печеньку и сел на стул. На стенах развешаны плакаты с оборудованием. Пока он прихлебывал из кружки, мастер объяснял их устройство, назначение и правила безопасного применения.
С помощью мастера, Борис постепенно осваивал станки и мог заменить любого в его отсутствии. Дружеское похлопывание Тимофея Ивановича по плечу, заменяло всю родительскую любовь, которой не было. Борис был в эти минуты счастлив и благодарен ему. Они много разговаривали на разные темы. Его участие помогало скрасить серые будни колонии.
А в свободное время, из остатков досок, Иваныч учил ребят вырезать красивые вещи: разделочные доски, шкатулки и разные фигуры. Это Борису больше всего нравилось, можно часами сидеть, творить не замечая времени. Первое что он сделал это разделочная доска с не хитрым узором. Пользовались личным инструментом мастера: различные ножи, стамески, рубанки. Инструмент дефицитный, поэтому особенно берегли.
За прошедший год Борис сильно вытянулся и стоял уже в середине шеренги. Курить он принципиально не начал, во-первых, чтоб не тратить деньги, а во-вторых, он много раз наблюдал унизительное попрошайничество, когда привычка становится зависимостью и нет своих денег на сигареты. У него был внутренний стержень, по возможности ни от кого и ни от чего не зависеть, чтоб не стать чьим-то рабом.
Еще в школе Борис увлекался футболом, хорошо бегал с мячом. На зоне выступал за свой отряд и входил в сборную колонии. Иногда их выводили в город, на матч с городской командой. В такие моменты забываешь о колонии, о сроке, о Деме, остается азарт и желание выиграть игру. Ничем не отличались от городских мальчишек, только после матча одни возвращались домой, а другие в колонию. Одни за ужином делились с родителями своими успехами, а другие учились сдерживать эмоции и напускать безразличный вид.
– Бешенный, да у тебя усы выросли, – однажды смеясь указал пальцем Ваня Лаптев. – И бородка, в три волосинки, как у … – тут он промолчал.
Борис отлично понял с каким животным хотел сравнить его друг, но на зоне за козла можно и получить. Боря замечал изменения, но не думал, что так явно бросается в глаза.
– А у тебя? – Борис рассмеялся, если у него пушок над губой был темный, то у Ивана светлый. – Придется бритву покупать, друг.
Ребята менялись не только внешне. Мальчишеский звонкий голос ломался и превращался в солидный мужской.