Закончились уроки, ничто не происходило. Рябой ехидно ухмылялся, смотря на Бориса.
– Бешенный, надо что-то делать, – предупредил Ваня, – дела плохи.
– Что? Предлагаешь сбросить пацанов?
– А что делать?
– А ты сам не пробовал летать в тумбочке? Хочешь?
– Я только предупредил, – недоуменно пожал плечами Лапоть.
– Вот спасибо, а то я не знаю, – рассердился Борис.
Он раздражался сам на себя, что попал в такую передрягу и не знал, как выпутаться. В конце концов махнул рукой, будь что будет.
После отбоя вся спальня притаилась и ждала развязки противостояния Рябого и Бешенного. Большинство, из страха, поддерживало Рябого – все должны подчиняться смотрящему, так было и так будет и нечего свои правила устанавливать. Кто-то просто хотел зрелищ, но были и те, кто очень переживал за Бориса, но ничем помочь не мог.
Рябой был доволен, а главное ему ничего не пришлось делать, все сделал сам Бешенный, а вернее не сделал.
– Молодец Гном, хорошую проверку придумал для Бешенного, – похлопал шестерку по плечу.
Гном рад угодить, заискивающе скромно улыбается.
– Ну что, Бешенный, ты сам выбрал, никто тебя не подталкивал. Конечно летать тебя в тумбочке заставлять не будем, но свое ты все равно получишь, убить не убьем, но покалечить можем, а потом опустим, за непослушания – медленно слащавым голосом выговаривал Рябой.
– Это беспредел! За это, Рябой, с тебя тоже спросят. Я свою прописку по праву получил, а если есть претензии с Демы можешь спросить.
Борис боялся, но ему нужно выстоять, жизнь или смерть. Жить букашкой он не будет, он зарекся в этом сразу и отступать не собирается.
– Ты рамсы что ли перепутал? Ты кому предъявляешь? Я могу любого проверить на вшивость и в любое время.
Рябой махнул головой и тут же сверху кто-то набросил на голову Борису одеяло и сел сверху, посыпались удары со всех сторон. Как будто на груше отрабатывали удары кулаками и ногами. Борису не удавалось сбросить одеяло, приходилось в слепую защищаться и неуклюже пытаться нанести удары самому, но его удары редко доходили да адресата, в основном все по воздуху.
– А-а-а, – зарычал от злости Боря. – Убью гада.
Схватил за край одеяла и с силой крутанул его. Он давно уже не был тем маленьким и щупленьким подростком и мог за себя постоять. Кулаки у Бориса большие, от отца достались и сила в них не детская. Кто-то упал с его плеч и сбил с ног еще одного. С трудом, но удалось освободиться от одеяла, теперь ничто не связывает его действия. Он стоял один в кругу шакалов Рябого. Страх был до начала драки, сейчас улетучился и осталась одна злость, она затуманивала разум и пренебрегала осторожностью. Глаза налились кровью, как у быка перед атакой.
– Давай, кто первый? – принял стойку и поманил жестом руки.
Набросились все разом, Борис не мог отбиваться, крутясь на все 360 градусов, но те, кто подвернулся ему под руку получили хороший тяжелый удар, кто в челюсть, кто под дых. Драться Борис научился, жестко бил сам и в ответ получал не слабые удары в несколько рук и ног. Пропущенный удар в голову сбил ориентир, потряс головой. И секундное замешательство повергло его. Тут же подножкой сбили с ног, а потом дружно запинали ногами. Удары были больными, били грубыми, тяжелыми, рабочими ботинками по почкам, голове. Боря не мог подняться, долго он так не продержится. Сгруппировался, спасая голову. В какой-то момент он подумал, что сейчас умрет. На мгновение потерял сознания от пропущенного сильного удара в грудь, дыхание перехватило и наверно сломалось ребро.
– Хорош, а то убьете. Он нам нужен еще живой, – приказал Рябой ехидно улыбнувшись.
Удары прекратились, но Борис лежал. Толпа заволновалась.
– Проверь, – приказал Рябой Гному.
Тот с боязливой осторожностью приложил два пальца к шее.
– Живой.
– Вставай, – Рябой пнул Бешенного в бок.
Борис пошевелился. Болела каждая часть тела, не было живого места на нем. Но кое кому тоже перепало от него и это видно по их лицам.
– Он мне нос сломал, – утирал кровавые сопли здоровяк.
– А мне зуб выбил, – сплюнул другой.
Борис от этих слов вымученно улыбнулся, значит все не зря.
– Поднимите его.
Два крупных парня бесцеремонно, делая больно, подняли его. Он еле держался, отбитые ноги подгибались.
– Ты не прав, Рябой, – пуская кровавые пузыри прошептал Борис.