Прикидывал все возможные варианты. Бабушка с дедушкой, которые ни за что не будут ему помогать. Друзья детства – остались в детстве. Вот и все, кого он вспомнил.
Он встал и пошел в центр города, бродил бесцельно, пока не проголодался. Зашел на городской рынок, там всегда можно было перекусить свежей выпечкой. Пошел на умопомрачительный запах. Чебуречная армянина дяди Жоры осталась на старом месте, только выглядела более по-европейски культурно. Работали там молодые люди, парень поваром, а девушка официантом – наверно его дети, а может и внуки. Жив ли сам дядя Жора? В городе его знал и уважал каждый. К нему приходили не только за свежими, хрустящими чебуреками, но и поболтать про жизнь, узнать новости. Он и сам давно стал достоянием города.
Борис взял пару горячих чебуреков и одноразовый стаканчик чая, пристроился за столиком на улице. Втянул носом пряный запах чебурека, а затем смачно надкусил по середине, по подбородку потек сок, с шумом его втянул и только потом утерся салфеткой. Вкус и запах детства. Хотелось вести себя как в детстве.
Он никуда не торопился, разглядывал людей. Никто его не узнавал, и он никого не узнавал. Было все в новинку, как быстро все меняется в век прогресса. У всех современные телефоны, которые они не выпускали из рук и каждую минуту, что-то смотрели, писали – вся жизнь замкнулась на нем. Сколько много красивых, модно одетых молодых счастливых людей. Как будто прошло не пять лет, а двадцать пять. Такие резкие перемены произошли еще из-за того, что он уезжал ребенком, а вернулся взрослым парнем.
Скоро вечер, а решения нет. Надо иди к деду с бабой – больше некуда. Ноги совершенно не хотели идти. Что сейчас будет? Баба начнет кричать и плакать, дед укоризненно молчать. Как им в глаза взглянуть?
Вот и их трехэтажный дом, старой постройки, с причудливыми вензелями на фасаде. Квартиры с просторными комнатами и высокими потолками, не сравнить с современными малометражками, где два человека на кухне не разойдутся. Дом недавно отремонтировали и покрасили в яркий желтый цвет, смотрелся красиво и свежо. В окнах на втором этаже зажегся свет, а он все стоял и не решался войти в подъезд. Надо идти – подумал он, а то скоро по – стариковски рано лягут спать и тогда уж совсем будет не удобно беспокоить их.
Если бы он курил, то на месте, где он топтался образовалась бы уже куча окурков. Набрал побольше воздуха в легкие, выдохнул и решительно открыл дверь в подъезд. Немного замешкался у двери, сердце бешено колотилось. Трус! Мужик ты или…? Будь, что будет! Нажал на звонок. Пили – пили, раздалась знакомая трель. Затем старческое шарканье ног и кашель деда.
– Кто? – спросил дед.
– Я, – осторожно ответил Борис, потом добавил. – Борис.
Тишина. Если ему не откроют дверь, он не будет настаивать, развернется и уйдет. Но послышался шум прокручивания замка и дверь широко открылась. На пороге стоял дед в простой домашней одежде, рубашка в клеточку и сатиновые штаны. Постарел, голова совсем седая стала, на лбу очки. Он тоже внимательно разглядывал высокого худощавого парня с сумкой на перевес.
– Проходи, – сказал дед. Руки не подал, обниматься и целоваться тоже не стал.
– Кто там? – из комнаты крикнула бабушка.
Дед молча посмотрел на внука и сказал.
– Борис.
В коридор поспешила выйти бабушка. Она удивленно и одновременно с ужасом смотрела на Бориса, даже дар речи потеряла. Борис молчал, он был готов в любую минуту убежать. И скорее всего навсегда.
– Как…как? Как ты посмел явиться сюда? – начала приходить в себя старая женщина. – Убийца!
– Я пришел попросить прощения у вас, но я этого не делал, – слова застревали в горле. – Я не убийца.
– Давай, проходи на кухню, мать собери к чаю, – распорядился дед.
– Сейчас, разбежалась. Я еще и стол должна накрыть.
– Ну ладно я сам, иди в комнату и не мешай, – командовал дед. – Раскудахталась! Надо хоть раз выслушать человека. Ты не думала, как ребенку жилось с твоим сыном? – укорял жену. – Проходи Боря.
Разговор был не легкий, что-то уже позабылось, но самое главное Борис сказал, что это был несчастный случай. Мама испугалась и попросила взять вину на себя, так как она больная и не выживет в лагере, а его не посадят из-за малолетства. Дед молчал, обдумывая услышанное. Это же в корне меняет дело.
– Как там в лагере? – спросил дед, имея в виду, как ему там жилось.
– Ничего дед, везде люди, – коротко ответил взрослый внук.