Присутствовали четырнадцать человек[52]. Шульц начал с предупреждения, что то, что он собирался сказать, было весьма деликатным и если произойдет утечка информации, это причинит много вреда. В этот момент Рейган с забавной улыбкой приподнял край скатерти и, обращаясь к воображаемому микрофону, установленному Андроповым, сказал: «Это относится и к тебе, Юрий!» Но госсекретарю не было смешно.
Прежде чем начать свою речь, Шульц бросил взгляд на меня и сказал: «Здесь я знаю всех, кроме вас». Кларк проинформировал, кто я такой, после чего Шульц начал описывать серию инициатив, которые мы могли бы предпринять в отношениях с Москвой, касающихся, например, Афганистана и Польши, а также возобновления переговоров по различным соглашениям, срок которых подходил к концу (транспорт, атомная энергия, рыболовство и т. д.). В какой — то момент он остановился и, уставившись на меня, произнес: «Меня нервирует, что вы делаете записи». Кларк уверил его, что я был надежным сотрудником СНБ два года.
Рейган слушал предложения Шульца с нараставшим нетерпением, зевая, а в какой — то момент почти задремал. Когда Шульц закончил, он высказал свое мнение. «Мне кажется, — сказал Рейган, — что в предыдущие годы разрядки мы всегда предпринимали шаги и в ответ получали по зубам». Наши попытки привлечь русских к сотрудничеству никуда не привели. Мы должны быть осторожны в наших отношениях с ними и не делать никаких открытых призывов. Когда они снимут факторы раздражения в наших отношениях, мы ответим подобающим образом. Другими словами, Рейган говорил, что не надо предпринимать никаких инициатив с нашей стороны, мы должны только отвечать на советские позитивные инициативы.
Затем Кларк повернулся ко мне, спрашивая мое мнение. Обращаясь к Шульцу, который сидел напротив меня, я спросил, предлагал ли он предпринять эти шаги один за другим или все вместе? Шульц уставился прямо мне в глаза, но не ответил. Я повторил вопрос, но ответа не получил. Я полагаю, он был оскорблен тем, что после его речи, адресованной Президенту Соединенных Штатов, ему задавал вопросы простой ученый.
Рейган вступил в разговор еще раз. Если русские разрешат приютившимся в американском посольстве пятидесятникам покинуть страну, мы могли бы согласиться на переговоры по рыбному промыслу. Если они выпустят из тюрьмы Анатолия Щаранского, мы откликнемся и на этот шаг. Если такие жесты доброй воли будут сделаны, мы не будем «каркать», но спокойно ответим взаимностью. В этот момент он высказал довольно новую для него идею, которую, я полагаю, мне удалось внедрить в его сознание: «Я больше не верю в то, что они коммунисты по убеждению. Это просто автократия, заинтересованная в сохранении своих привилегий».
Когда продолжавшееся около часа совещание уже подходило к концу, потерпевший поражение Шульц с явным раздражением пробормотал как бы себе под нос, но так, чтобы другие могли слышать: «Получается, что надо избегать двусторонних переговоров, быть осторожными с Добрыниным, не оставлять в покое вопросы о Кубе, Афганистане и о пятидесятниках. Лично я ничего хорошего в этом не вижу».
В мае 1983 года по просьбе Кейси меня попросили от имени президентского Консультативного совета по иностранной разведке сделать анализ точности политических прогнозов, которые давало ЦРУ на протяжении пя- ти — шести лет. Я выбрал три конкретные темы: Польша, Афганистан и прогнозы о преемнике Брежнева — и с помощью двух ассистентов пропахал огромное количество информации. Выводы, к которым мы пришли год спустя, были не в пользу ЦРУ. Они показывали, что в каждом случае ЦРУ или не сумело предвидеть события, или предвидело их неправильно. Причиной всему было сочетание проецирования своих воззрений на противоположную сторону и принятие желаемого за действительное. На этот раз наши выводы не просочились в прессу.
В 1980‑е годы я также служил в группах консультантов, в том числе в военно — консультативном бюро при Совете национальной разведки (1986–1988), которые готовили рекомендации для ЦРУ по вопросам советской политики, экономики и военного строительства. Мы имели дело с весьма секретными разведданными.
В декабре 1987 года меня пригласили войти в команду «Дол — в президенты» в качестве руководителя группы советников по советским делам. Работа принесла разочарование, потому что, в отличие от Рейгана, Дол не имел четкого представления о том, какой должна быть наша политика по отношению к Советскому Союзу. У него было слишком много советников по внешней политике — ошибка, которая была в его следующей и последней попытке завоевать Белый дом.
52
Президент, вице — президент, Шульц, Кларк, Эд Мис, Джеймс Бейкер, Бад Мак — Фарлейн, Уильям Кейси, адмирал Мерфи, Артур Хартман, Джон Ленчовский, Ричард Барт, Ларри Иглбергер и я.