Глава четвертая. Снова в Гарварде
Просто выжить недостаточно
Когда я вернулся в Гарвард в феврале 1983 года, меня встретили как знаменитость. Мои курсы были переполнены. В 1987 году курс по русской революции, который я читал первый раз весной 1976 года, был среди десяти курсов в университете с самым большим числом записавшихся студентов. У меня постоянно брали интервью корреспонденты газет и телевизионных компаний, как национальных, так и иностранных. Я часто ездил по всей стране на конференции и в университеты с лекциями о современном положении. Мое расписание на этот год и несколько следующих лет было заполнено подобного рода событиями. Нередко бывало, что я улетал в Европу в среду вечером и возвращался в воскресенье днем, посвящая преподаванию первые три дня недели.
Листая дневники за эти годы, я поражаюсь, откуда у меня бралась на все это энергия, и огорчаюсь, что большая часть этих конференций, интервью и так далее оставила такой незначительный след в моей памяти. Были ли все они бесполезной тратой времени? Вероятно, нет. Обсуждения внутреннего положения в Советском Союзе, наших отношений с этой страной или ядерной политики редко меняли мое или чье — либо мнение. Но они приводили к определенному консенсусу, когда мы соглашались принять наши разногласия и таким образом сужали тематику спо
ра и делали его более острым. В противоположность этому, в такой стране, как Советский Союз, где подобные дискуссии не могли происходить и где люди не соглашались даже там, где можно было найти согласие, каждый формировал свое собственное мнение по каждому вопросу, результатом чего было столько же мнений, сколько и людей. Когда свобода была наконец восстановлена, русские не могли найти общего языка, столь необходимого для функционирования эффективной демократии.
Общественная деятельность несколько ослабила мою связь с факультетом истории. На собраниях преподавателей факультета обсуждались в основном проблемы отдельных студентов, младшего преподавательского состава и особенно замещения вакантных мест. Конечно, это были важные вопросы, но по сравнению с теми, которыми я занимался в Вашингтоне, они казались малозначимыми, и я не мог относиться к ним с такой же серьезностью, как прежде. Поэтому центр тяжести моей профессиональной деятельности все более и более перемещался за пределы университета.
Когда я готовился к отъезду из Вашингтона, Бил Сафаир, обозреватель «Нью — Йорк тайме» советовал мне написать книгу, очевидно, имея в виду отчет о тех двух годах, что я провел в Белом доме, и рекомендовал связаться с его литературным агентом Мортоном Дженклоу. Джен- клоу обычно занимался бестселлерами, за которые платили огромные авансы, но в качестве одолжения Сафаиру он согласился представлять меня. Впервые я прибегнул к услугам литературного агента. Дженклоу продал права на мою книгу издательству «Саймон и Шустер», редактор которого Эрвин Гликес дал мне совет, кончавшийся следующим наставлением: «Помните, побольше пикантных подробностей!»
Однако я отдавал себе отчет в том, что, не нарушив оказанного мне доверия, не мог написать такого рода книгу, которую в среде издателей называют «разоблачающий поцелуй», то есть откровенно описывающую все, что я видел и испытал. Вместо этого я решил написать серьезную книгу о Советском Союзе и перспективах наших отношений с ним, опираясь на информацию, которую я приобрел в Вашингтоне, но без ссылок на секретные материалы. Отбросив несколько вариантов названия книги, я остановился на «Просто выжить недостаточно». Этим названием я хотел выразить мысль, что просто избежать ядерного холокоста не являлось самоцелью нашей внешней политики[53].
Книга была написана быстро, потому что я точно знал, что хотел сказать, и у меня было много материала. Писать я начал в июне 1983 года и в феврале 1984‑го отослал рукопись издателю. Книга вышла в октябре 1984 года. Отрывок из нее появился в осеннем номере журнала Foreign Affairs под заголовком «Может ли Советский Союз реформироваться?»
Эпиграфом для книги я выбрал слова римского историка Тита Ливия: quo timoris minus sit, eo minus ferme periculi est («Чем меньше страх, тем обычно меньше опасность»)[1]. Вот что я записал в своем вашингтонском блокноте:
В конечном итоге исход будет зависеть от соперничающих сторон. Вопрос стоит так: что сильнее — стремление номенклатуры сохранить и расширить свою власть или стремление демократий сохранить свой уклад жизни? Вероятно, исход не вызывал бы разногласий, если бы ядерное оружие не вселяло в сердца людей на Западе такой страх, который парализует их волю к сопротивлению. Следовательно, центральным здесь является вопрос о страхе и мужестве. Клаузевиц в свое время писал, что «любая война направлена против мужества человека» и что главной целью в конфликте является «убить мужество противника»[2].
53
Как — то раз я ехал в лифте с приятелем и сказал ему о названии своей книги, на котором остановился. Ехавшая в лифте пожилая женщина невольно слышала то, что я сказал. И спустя какое — то время, когда мы с другом уже расстались, она подошла ко мне со словами: «Вы совершенно правы. Я так устала выживать. Я хочу большего от жизни». Интересно, сколько экземпляров «Просто выжить недостаточно» было продано читателям, разделявшим ее позицию?