И все же… Чтобы ответить на вопрос, который я задал в начале книги — таков ли я сейчас, каким был всегда? — лучше всего процитировать французского литературного критика XIX века Сент — Бёва:
Я пришел к заключению, возможно, благодаря тому, что втайне прощал себе свою праздность, а возможно, благодаря более глубокому пониманию принципа, что все кончается одним и тем же, что бы я делал или не делал, работая усердно в своем кабинете, разбрасывая себя по статьям, посвящая себя обществу, тратя свое время на назойливых посетителей, бедняков, на уличные свидания, неважно, с кем и почему, я не прекращал делать одно: читать ту же бесконечную книгу мира и жизни, которую никто никогда не закончит читать и в которой мудрейший продвинется дальше; я читаю какие попало страницы, отдельные отрывки, читаю, возвращаясь вспять, какая разница? Я никогда не останавливаюсь и продолжаю. Чем больше мешанины, чем чаще перерывы, тем усерднее я возвращаюсь к книге, в которой никогда не перевалишь за половину; польза уже в том, что она была открыта перед моими глазами на множестве разных страниц.
Что же до смерти, если подумать о ней, то это такое же чудо, как и рождение, если не большее, потому что мы ничего не можем с ней поделать, разве что отсрочить ее на какое — то время. Когда я шел по Брэтл — стрит в Кембридже на похороны моего отца на кладбище Маунт Ауберн прекрасным весенним днем 1973 года, я испытал странное чувство религиозного восторга, сходного с тем, которое испытал при рождении моего первого сына. Человек, достигший определенного возраста, знает, что он живет в условиях отсроченного смертного приговора. Подсознательно человек начинает в душе прощаться с друзьями и с самыми любимыми вещами — с летним домом, книгами и произведениями искусства, семейными фотоальбомами — и задаваться вопросом, кому это достанется после его ухода из жизни и что с этим сделают.
Когда же придет смерть, мои сожаления будут такими же, как и у Праксилы Сикионской, греческой поэтессы V столетия до нашей эры.
Самое восхитительное из того, что я оставляю, — это солнце;
А самое прекрасное после него — это мерцающие звезды и лик луны;
Но также и огурцы, которые созрели, и груши, и яблоки.