В конце июня 1990-го в Обнинск, известный на весь Союз научный город физиков-атомщиков, для обсуждения проблем и перспектив развития ядерной энергетики приехало 500 ученых - наших и зарубежных. Среди журналистов, приглашенных на конференцию, был и я. Прослушав доклады, взяв несколько интервью, поехал в Москву специально, чтоб посмотреть документальную ленту Станислава Говорухина "Так жить нельзя", о которой трубили все демократические газеты.
Фильм шел в главном кинотеатре столицы "Россия", в кассе билетов не было, но я купил на улице с переплатой и... Войдя в зал коммунистом, я вышел из него беспартийным. В переносном, конечно, смысле. Кризис государственной системы, экономический и духовный тупик, в который зашла страна, Говорухин показал так ярко и убедительно, что только болван-обыватель не ответил бы на вопрос "кто виноват?".
КПСС трещала по швам, члены партии повсеместно сдавали свои "хлебные книжки". Фильм "Так жить нельзя" - один из гвоздей, вбитых в гроб моих личных отношений с этой организацией. Через полгода долго копившееся недовольство "линией партии" обернулось продуманным выходом из "рядов". Насколько помню, в "Комсомольц╕ Запор╕жжя" у меня последователей не нашлось. А среди журналистов Запорожья я оказался вторым, кто пошел на такой шаг. Первым был (тогда я не знал этого) Виталий Челышев.
Как-то прочитал у Феликса Кривина: "И через тысячу лет микроб вылез из своей щели, оглянулся вокруг и увидел, что в мире появилось много новых микробов". Микробы, которым ничего не нужно, кроме уютной щели, были и будут. Новые поколения наплодят своих приспособленцев и конформистов. Не знаю, как будет, когда не станет меня. Но хорошо помню, как было. Нельзя, чтоб компартия с её уродующей людей идеологией когда либо вновь пришла к власти. Многие беды независимой Украины - оттуда, из советских времен. Плохо, что разумная люстрация до сих пор не проведена. Пусть молодые люди, читающие (надеюсь!) эту книгу, узнают, как мы жили, как не хотели микробами быть.
Мои разные дни
Это предпоследняя, девятая, глава книги. О многом уже рассказано, но были в жизни яркие эпизоды, остающиеся "за кадром". Они тоже характеризуют время, в которое довелось жить. Некоторые ситуации с позиций XXI века комментировать сложно. Просто опишу их, пусть читатель почувствует затхлый застойный воздух, которым много лет дышал я и мои советские современники.
х х х
Мне 11 или 12 лет. Радио, газеты, транспаранты на праздничных демонстрациях утверждают: нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме. Сам Никита Сергеевич Хрущев сказал об этом с трибуны ХХII съезда КПСС. При коммунизме, объясняет в школе историчка Татьяна Самуиловна, деньги совсем исчезнут, всего будет так много, что каждый сможет брать себе по потребностям. Здорово! Одно печалит: к 1980-му, году построения светлого будущего, мне будет уже тридцать - практически старость. Вот бы сейчас "по потребностям", чтобы в кино бесплатно ходить каждый день!
Историю я люблю и на уроках "активничаю". Татьяна Самуиловна, встретив маму на одном из учительских совещаний, даже похвалила меня. И вот, в рамках обмена опытом Татьяна Самуиловна дает открытый урок для коллег-историков других школ. Рассказывает ученикам, что с построением материально-технической базы коммунизма Советский Союз достигнет высшей точки своего развития. Всему классу это понятно, я же тяну руку и спрашиваю, что будут строить в СССР после построения коммунизма? Логично же: раз достигнута высшая точка, то - что за ней?
Забыл за давностью лет, как выкручивалась Татьяна Самуиловна, но помню, что мама, которой нажаловалась историчка, ругала меня за то, что поставил учительницу (во время открытого урока!) в трудное положение.
х х х
Не знаю, как сейчас, а в мое время на уроках литературы практиковались иногда сочинения по картине. Приносил учитель репродукцию какого-нибудь известного полотна, сообщал о художнике, истории написания, обсуждал с классом содержание картины. После чего ученики, отталкиваясь от нарисованного, должны были предложить свой сюжет. Отличный прием, развивающий у детей фантазию. Я всегда любил писать школьные сочинения, а по картинке - особенно.
Есть у художника Сергея Герасимова работа "Мать партизана", знакомая, безусловно, каждому, кто учился в советской школе. В центре картины - женщина с гордо поднятой головой, мать партизана. Напротив - громила-гитлеровец с хлыстом в руке, явно хозяин положения. Как разъясняли искусствоведы, художник отразил "эпизод драматического столкновения женщины-патриотки и захватчика, показал присущие советским людям мужество, стойкость в борьбе, рожденные твердой верой в неизбежность победы света и разума над варварством, тьмой и мракобесием". В 1958 году "Мать партизана" экспонировалась на Международной выставке в Брюсселе и была, кстати, награждена золотой медалью.
Вот по этой картине наш 9-Б класс однажды и писал сочинение. Все нафантазировали примерно одно и то же: смелые партизаны, пустившие под откос вражеский эшелон; фашисты, захватившие в ярости крестьян-заложников; мать партизана, выданная предателем и ничего не сказавшая даже под пытками. Набор штампов, почерпнутых из фильмов о войне, был и в моем сочинении. Только мужественная партизанская мама вела себя на допросе менее героически - кричала от боли, плакала, теряла сознание. Мне, уже взрослому, такая реакция женщины на жестокое физическое насилие казалась вполне естественной.
Учительница литературы нас, учеников, уважала. Обращалась на "вы", позволяла иметь собственное мнение касательно "лишнего человека" Печорина и роли пейзажа в "Войне и мире". Но терпеть вольнодумство по отношению к патриотичной хрестоматийной картине?.. За сочинение я получил 2/5. Пятерку за грамматику (не зря ж мама была "русским" филологом), двойку за содержание, конкретно - за ошибочную трактовку образа матери. Русская труженица-крестьянка, за спиной которой оскверненная врагами родная земля, должна была, по мнению учительницы, оставаться несломленной и погибнуть стоически.
х х х
Начало 1969 года памятно небывалой пылевой бурей, прокатившейся практически по всей территории Украины. Были повреждены здания, опоры электролиний, с тысяч гектаров пахотной земли сдуло плодородный слой. Пыль и песок поднимались на полтора-два километра, скорость ветра достигала 130 км/час, а видимость не превышала ста метров. Пытка ветром и пылью продолжалась 58 дней - январь-февраль. Люди иронизировали по поводу "черной бури": это миллионы китайцев на границе с Союзом вытряхивают из мешков остатки риса. Отношения между нашими странами обострились, вот народ и потешался над всем, что связано с "культурной революцией", развернутой в Поднебесной Мао Цзэдуном. Я, второкурсник, сочинил тогда такое стихотворение:
В городе пыльная буря,
Все покрывая пылью.
Ветер в окна как пуля,
Черную сказку делая былью.
Добрый и злой, плохой и хороший -
Все по глаза черны.
Не помогают зонты и калоши,
Души замутнены.
Пыль проникает в уши,
Грязью сердца смолит,
Горла людские душит,
Руки, заломаны, молят.
Пыль не подвластна Фебу,
Вот она - серости мощь!
Люди взывают к небу,
Нужен хороший дождь.
Я принес стишок на заседание институтского литкружка, прочитал. Первым взял слово приглашенный в качестве гостя молодой запорожский поэт Толя Рекубрацкий. Он спросил, почему у меня, девятнадцатилетнего, такой пессимистичный взгляд на жизнь? Сам Толя уже прославился позитивным лирическим стихотворением, где сравнил дым над паровозом, увозящим мальчишек в армию, с чубом, который "немов чуприна, яку забули знять у в╕йськкомат╕". Не скажу за давностью лет, кто тогда и что именно говорил по поводу "Пыльной бури", но упрек в недопустимом для советского юноши пессимизме запал в память.