– А что это? – спросил Паша. – Ты мне так и не объяснил.
– Вкачивают экспериментальный препарат, после чего «темпоральная мышца» не держит, и человек проваливается в прошлое. Мы не до конца знаем механизм, но точно известно, что требуется – Аслан ткнул себе пальцем в голову – действующий Советник.
– И куда он проваливается? Где предел? – спросил Паша.
– Кто бы знал, – пробормотал Аслан. – Но есть версия, что до самого дна кроличьей дыры, до начала времён.
– Изощрённо, – заметил Паша.
– Да, Юсеф тот ещё маньяк.
– Но это не логично. Отправлять в неизвестность… Здесь что-то не так.
Алёна положила ладонь Паше на плечо.
– Расскажи про воспоминания. Мне кажется, это важно.
Ладонь у неё была тёплая.
– Что за воспоминания? – насторожился Аслан. – Если у тебя есть что сказать, то хорош играться, говори.
– Чем тебе угрожала Паутина, если вы меня не выдадите?
– Обещали достать силой, – усмехнулся Аслан. – Но сам видишь, мы к силовому варианту готовы.
– Неужели они об этом не знают?
– Конечно, знают. Если начнётся всеобщая свалка, то Дозор и Паутина перебьют друг друга в этом месяце, после чего война распространится на другие временные петли. Будет резня.
– Значит, ультиматум – блеф?
– Они же не сумасшедшие, – сказал Аслан. – Погоди-ка, к чему ты клонишь?
***
«…теперь твой Советник знает маршрут. 4226 км, если пользоваться имеющимися дорогами. Еда и питьё здесь тебе не нужны. Когда придёшь на место, то почувствуешь, что можно перемещаться. Это будет знакомый тебе приступ.
– Как же мой цикл, – спрашиваю я. – Я каждый день просыпаюсь в общежитии. Вы хотите, чтобы я дошёл за один цикл?
– Здесь нет дня, человек, – возражает надзиратель. – Цикл — это защитная реакция психики, не более того. Иди, не останавливаясь, до самого Афганистана…»
***
– Звучит невероятно, – заметил Аслан. – Ты хочешь сказать, что этот хайван Юсеф марионетка? А принимают решения нейросети в его башке?
– Похоже на то.
– Которые получают приказы из ада?
– Так.
– От самих себя?
– Да.
– Не смейся над Пашей, – вмешалась Алёна. – Если он прав, то Советники не остановятся перед взаимным уничтожением Дозора и Паутины.
– Тогда они и сами себя уничтожат, они же не смогут выжить в теле убитого Юсефа – возразил Аслан. – С этим как быть?
– Ты сам утверждаешь, что есть центры Паутины в глубоком прошлом.
– Да, – неохотно признал Аслан. – Вся эпопея с Эчем была в том, чтобы проклятие использовать для глубинной разведки. Дотянуться туда. Но разведчика, то есть тебя, не успели подготовить, без чего проклятие для Эча это гарантированное убийство.
– Это да. Но что, если там, в прошлом, настоящий руководитель Паутины?
– Ты путаешь меня и себя, а времени у нас всё меньше. Ты только что про Советников задвигал, что они вроде как главные.
– Я к Эчу вышел по аварийному сигналу Советника, так? Объясните, зачем Проклятому Советник?
Аслан и Алёна переглянулись.
– Ты меня знатно запутал, признаю, – поднял руки Аслан. – Я, может, даже поверю. То есть там, в глубине веков и есть настоящий руководитель Паутины? А Юсеф?
- Мне что-то объяснял тот, добрый надзиратель, но на воспоминания у нас уже нет времени. Нужно проверить лично.
- Но как?
- Я смогу.
- Паша, - Алёна мягко положила ему руку на плечо. – Ты смог вернуться от Ермолай Ермолаевича всего один раз. А если не получится?
- Получится, - тряхнул головой Паша. – Я понял, как это делается. Совсем как в детстве… Впрочем, вам это трудно объяснить.
- Допустим, - сказал Аслан. - Но как мне убедить остальной Дозор? И вообще, что ты предлагаешь?
– Я хочу сдаться. Дослушай, Аслан, не перебивай. Они хотят меня убить. Так? И убьют одного или вместе со всем Дозором. Думаю, что ракеты у них тоже найдутся, как и марионетки в системе ПВО. Единственный способ – это убедить их, что я погиб.
– И как это сделать?
– Дозор дрогнет и согласится на ультиматум. Вы передадите меня агентам Паутины на открытом пространстве, чтобы они убедились в исполнении требований ультиматума. А минутой позже коварный Дозор применит припасённые ракеты прямиком по нам.
– Ты же погибнешь? – недоумённо спросил Аслан. – Пожертвовать собой – не самая хорошая идея, хотя с ракетным ударом, конечно, эффектно.
– Он хочет прыгнуть, – сказала Алёна. – Переместиться в последний миг.