***
Оделся Валера слишком легко. Даром, что днём жара, но стоит солнцу скрыться, и с гор тянет, как из морозилки. Руки дрожали. Или это от нервов?
Шоссе он перешёл без проблем. Город остался за спиной – ближайший район как назло (или на удачу, тут уж как посмотреть) обесточили, виднелись лишь редкие огоньки. Где-то вдали дежурно брехали собаки. Связь сбоила, и Валера не был уверен, что точно выходит на указанную точку.
В темноте, рассеиваемой лишь луной, всё казалось непонятным и нереальным. Зачем он притащился сюда? Времени до обратного прыжка оставалось совсем немного. Если он ошибся в месте, значит всё. Встречи в этом цикле не будет.
– Ты здесь? – тихо спросил Валера.
Звук утонул в темноте, словно в вате. Ну не кричать же. «А вдруг его хотят убить? – неприятно засосало под ложечкой. – Кто-то кашлянул, что ли? Нет, это шумят заросли саксаула. Хотя точно кашель».
– Ты кто? Эй!
Тишина. Валера судорожно сглотнул. В горле оказывается пересохло. А вдруг это зверь?
– Ты кто?
Или патруль? Смотрит на него и понять не может, что за неверный тут нарисовался.
– Да кто ты такой, чёрт возьми?
Валеру охватило бешенство. Он вытащил из заднего кармана пистолет.
– Где ты? Выходи, сволочь!
Шорохи. Неопределённые бесконечные шорохи. Тьма жила тайной ночной жизнью. «Человек здесь лишний, – вдруг горячечно подумал Валера, – мы тут лишние. Только камень, прячущаяся в небе луна да цепляющиеся в худосочную землю корни чахлых деревьев. Смеется кто-то?»
Валера закусил губу: «Ах, вы, суки».
– Суки!
Машинка в руке громыхнула.
– Получили? – заорал Валера, перекрикивая звон в ушах. – Ещё хотите?
Он выстрелил снова. А потом ещё раз. Наверняка его слышало пол- округи. Наверняка сюда уже мчаться патрульные бородачи в халатах с автоматами. Впрочем, ему то что? Ещё несколько минут, и цикл закончится. Валера предчувствовал этот момент и ждал его.
– Не стреляй, дурак, – сказали ему из темноты.
– А я и есть дурак!
– Вот и не стреляй!
Валера фыркнул. Выплывшая из-за тучи луна посеребрила песок, превращая пейзаж в инопланетную картинку.
Поток внутри него проснулся, медленно, но неумолимо разворачивая Валеру назад, к ночи 24 июля. «Опять, блевать», – скучно подумалось ему.
– Эх! – крикнул он невидимке. – Блевать так блевать! Стрелять так стрелять!
Валера выпустил ещё две пули наугад. Патронов можно не жалеть, в июле они не понадобятся.
– Выходи, – весело воскликнул он.
– У тебя ещё три патрона, – сварливо ответил собеседник. – Не дури, Валера. Луна высоко, у нас мало времени.
– Кто ты такой?
– Тебя хотят убить.
Валера облизнул сухие губы.
– Почему убить?
– Положи ствол, поговорим.
– Вот ещё!
– Как хочешь. Но второй встречи может и не быть. Каждый твой цикл может стать последним.
Валера закусил губу. Поток тянул обратно. Он знал свой максимум – одиннадцать-двенадцать минут после полуночи, и никакая сила воли не поможет.
– Хрен с тобой, – прошептал он, осторожно кладя пистолет на землю.
– Всё! – крикнул он. – Покажи личико, Гюльчатай.
– Тебе понравится, – неприятно фыркнули в ответ.
Красивое лицо. Холёное. И одежда под стать – шёлковая рубашка с шейным платком, обтягивающие джинсы. В таких только и шляться по Афганистану. Уж, кому как ни Валере знать об этом. Да, Валера? Его двойник довольно улыбался.
– Ты не удивлён, – заметил пришелец.
– Ожидаемо, – хрипло сказал Валера. – С петлями времени только так и бывает.
– Согласен.
Валера-два задрал нос. «Неужели я тоже так выгляжу? – подумал Валера. – Глупо же.»
– Почему ты решил, что меня хотят убить?
– Почему хотят? Уже убивают, Валера.
– Как?
– Это напоминает аборт, – сказал двойник.
– Чего-чего?
– Должен родиться хомо хронус, а тебя так чик-чик. И нету хомо хронуса, остался в линейном времени.
– Яснее!
– Ты почему-то возвращается в момент отравления, Валерчик. Это очень странно. Ни за кем из сурков такого не наблюдалось. Тебя напоили ядом, Валера, понимаешь? И если бы не горилка, ты бы помер до превращения в сурка, как ты называешь. А так – частью яд остался в прошлой жизни, а частью травит тебя в момент возвращения. Каждый цикл тебе всё труднее приходить в себя. Яд копится, Валера. И день, когда организм не справится, всё ближе. Понимаешь? А самое интересное, что твою смерть хотели подгадать под трансформацию. Народився, а тут же и убився. Афоризм, достойный нашей бабушки.