— Вали отсюда, Гвинни! — гаркнул я. — Что ты вообще делаешь в коридоре? Шпионишь?
— С чего мне за вами шпионить? — парировала она. — Вы ну — у-удные!
Подозреваю, Гвинни втюрилась в Джереми. Она постоянно выпендривается, когда он приходит.
— Мама в прокате взяла несколько фильмов. Мы могли бы их посмотреть, — сказал я ей. — Хочешь с нами?
— Скукоте — е-е — ень! — ответила она. Но тут же шлепнулась на ручку дивана, скрестила руки на груди и спросила:
— А что за фильм?
Я вытащил кассету с «Индианой Джонсом», которого смотрел уже раз десять, не меньше.
— Во, этот клевый, — сказал я. — Давай еще раз посмотрим.
Обычно мама не дает нам смотреть фильмы днем. Говорит, это портит зрение.
Но сегодня был особый день.
Домашняя пицца и кино про Индиану Джонса. Что может быть лучше?
Мы сидели втроем в гостиной, смотрели кино и ели пиццу — кусок за куском. Мама поминутно справлялась о моем самочувствии. И каждый раз я отвечал «Прекрасно».
Но к концу фильма у меня разболелась голова. Я почувствовал вялость.
Я решил, что лучше мне немножко вздремнуть. Я попрощался с Джереми, попросил его позвонить мне позже насчет домашки, после чего поднялся к себе.
С усталым вздохом уселся я на кровать и стянул кроссовки. Сдернул одеяло.
Я уже залезал в постель, как вдруг возникло странное чувство — будто за мной наблюдают.
Я повернулся — и увидел в дверном проеме склонившуюся фигуру мальчика.
— Джереми? — крикнул я.
Нет. Когда он вошел в комнату, я его узнал.
Кейт.
25
Я моргнул. Раз. Другой.
Пытаясь заставить его исчезнуть.
Но он уверенно, медленно пересек комнату, не сводя с меня темных глаз.
— Нетушки! — вскричал я, вскакивая на ноги. — Тебя здесь быть не может! Ты мне приснился!
— Знаю, — спокойно ответил он.
— Ты мне приснился! — крикнул я. — А сейчас я проснулся. Я знаю, я проснулся!
Я ущипнул себя за руку. Царапнул щеку.
— Ой! — было больно.
Я проснулся. Окончательно и безоговорочно. Сна не было ни в одном глазу.
— Тебя тут не может быть! — повторил я. Колени дрожали. Меня всего трясло. — Никак не может быть! Я проснулся. А тебя нет!
Кейт остановился в нескольких шагах от меня.
— Разумеется, я существую, — ответил он. На его серьезном лице появилась улыбка. Темные глаза сверкнули. — Я живу в твоем подвале, Марко. Ты в курсе. Я уже говорил тебе.
— Но… но… — запнулся я. — Ты же не настоящий! Ты был только в моих снах!
Все еще улыбаясь, Кейт покачал головой.
— Я реален. Коснись меня, — и он протянул мне руку.
Я колебался. Потом медленно… медленно… потянулся к нему и стиснул его руку.
— Эй! — я так и отпрянул. Он был реален!
Он рассмеялся:
— А я что говорил!
— Но в моих снах… — начал я.
— Я использовал твои сны, — пояснил Кейт. — Я вступил с тобой в контакт и появлялся в твоих сновидениях.
— З-зачем? — спросил я.
Его улыбка увяла.
— Хотел, чтобы ты знал: я здесь. Жду тебя.
Мне очень не понравилось жестокое выражение его лица. Не понравился и тон, с каким он это сказал.
Он меня пугал.
А этого он и добивается, дошло вдруг до меня. Сердце заколотилось. Висок запульсировал болью.
Я шагнул назад. Ноги ударились о край матраса. И я рухнул спиной на постель.
Кейт тут же оказался передо мной, не позволяя подняться на ноги.
— Я ждал тебя, Марко, — повторил он; взгляд его был суров и холоден. — Потому что ты будешь обо мне заботиться. До конца дней твоих.
— Нет! — крикнул я. Повернулся на бок и попытался вскочить.
Но он оказался проворнее меня, и быстрым движением помешал мне это сделать.
Я в ужасе смотрел на него снизу вверх.
— Нет, ни за что! — повторил я визгливо.
— Ты должен делать все, что я скажу, — твердо произнес Кейт и угрожающе склонился надо мной.
— Пошел вон! Тебе здесь не место! Ты меня пугаешь! — выпалил я.
— Привыкай! — прошипел он и склонился так низко, что его лицо едва не касалось моего.
— Смирись, Марко, — процедил он сквозь стиснутые зубы. — Выбора у тебя нет. Я здесь. Я настоящий. Я живу в твоем подвале. Теперь ты должен обо мне заботиться. Удовлетворять все мои потребности.
— Не-е-ет!!! — взвыл я.
И вывернулся из — под него.
Я свалился на пол, приземлившись на колени и, увернувшись от него, вскочил на ноги.
Он круто развернулся, и я увидел в его темных глазах неподдельную ярость. Он злобно зарычал.
— Куда навострился?! — спросил он.
Ответить он мне не дал. Он набросился на меня, как дикий зверь.